— Я имею в виду… красный свет. Глаз.
— Тебе тоже так кажется, да? Это — щель. Подарок от него. Не то чтобы я был самым крутым парнем из его ребят или даже из ребят старого доброго Лас-Вегаса, далеко не так. Но я… черт, думаю, ты мог бы назвать меня его талисманом — человеком, приносящим ему счастье. — Он пристально посмотрел на Мусорщика. — Может быть, ты — тоже, кто знает? Уж, во всяком случае, не я. Он — скрытный тип, этот Флегг. Во всяком случае, мы слышали, что ты — особенный. Я слышал, и Уитни тоже. Такое бывает редко. Слишком много народу приходит, чтобы на всех обращать особое внимание. — Он помолчал. — Хотя, я думаю, он бы смог, если бы захотел. Думаю, он мог бы обратить внимание на всех и вся.
Мусорщик утвердительно кивнул головой.
— Он может творить чудеса, — сказал Ллойд с внезапной хрипотцой в голосе. — Сам видел. Ни за что на свете не хотел бы оказаться среди людей, которые против него, понимаешь?
— Да, — согласился Мусорщик. — Я видел, что произошло с Малышом.
— С каким Малышом?
— Парнем, с которым я ехал, пока мы не поднялись в горы. — Он вздрогнул. — Мне не хочется говорить об этом.
— О'кей, парень. А вот и прибыл твой суп. Уитни даже положил гамбургер на край тарелки. Тебе понравится. Парень готовит отличные гамбургеры, но только постарайся не блевать, о'кей?
— О'кей.
— Ну, мне пора идти по делам. Если бы мой старый приятель Лентяй увидел меня сейчас, он бы глазам своим не поверил. Я занят больше, чем одноногий калека в конкурсе «Пни ногой в задницу». Увидимся позже.
— Конечно, — сказал Мусорщик, а затем робко добавил: — Спасибо. Спасибо за все.
— Благодарить надо не меня, — дружелюбно заметил Ллойд. — Благодарить надо его.
— Я это и делаю, — сказал Мусорщик. — Каждую ночь.
Но сказал он это про себя. Ллойд в это время уже успел удалиться в центр вестибюля, по пути беседуя с тем человеком, который принес суп с гамбургером. Мусорщик провожал их любовным взглядом, пока те не скрылись из вида, а затем с жадностью принялся за еду, мгновенно поглотив почти все. Он бы прекрасно себя чувствовал, если бы не посмотрел в тарелку. Это был томатный суп, и он был цвета крови. Мусорщик резко отодвинул тарелку в сторону, внезапно потеряв всякий аппетит. Ему было очень просто сказать Ллойду Хенрейду, что ему не хочется говорить о Малыше; совсем другое дело — перестать думать о том, что с ним произошло.
Мусорщик подошел к колесу рулетки, потягивая из стакана принесенное вместе с супом молоко. Слегка толкнув колесо, он бросил в круг маленький белый шарик. Тот, обежав по ободку, перескочил уровнем ниже на желобки и начал перекатываться вперед-назад. Мусорщик думал о Малыше. Интересно, размышлял он, придет ли кто-нибудь показать, где его комната. Он не мог не думать о Малыше. Интересно, выберет ли шарик красную или черную цифру… И все-таки больше он думал о Малыше. Подпрыгнув, шарик попал в один из желобков, на этот раз окончательно, и успокоился под зеленым двойным зеро.