Малыш глотнул виски и рванул машину в сторону обрыва.
— Держись, Мусорщик, — прошептал он, — мы объезжаем.
— Но там не проехать! — завизжал Мусорщик. У него пересохло в горле.
— Да, почти не проехать, — прошептал Малыш. Его глаза блестели. Он начал съезжать с дороги. Правые колеса уже со свистом катили по обочине.
— Я выхожу из игры, — поспешно проговорил Мусорщик и схватился за дверную ручку.
— Сиди! — приказал Малыш. — Иначе превратишься в мертвый мешок с гноем.
Мусорщик повернул голову. Прямо на него смотрело дуло пистолета 45-го калибра. Малыш напряженно хихикнул.
Мусорщик откинулся на спинку сиденья. Он хотел было закрыть глаза, но не смог. С его стороны из вида пропали последние шесть дюймов обочины. Теперь далеко внизу его взгляду открылся бесконечный пейзаж из голубовато-серых сосен и огромных разбросанных валунов. Он уже представлял, как четыре дюйма отделяют шины автомобиля от края… потом два дюйма…
— Еще один дюйм, — напевал Малыш. Глаза его стали огромными, улыбка — широченной. На бледном кукольном личике крупными каплями выступил пот. — Всего… лишь… один.
Все закончилось мгновенно. Мусорщик почувствовал, как заднее правое колесо потеряло опору и резко провалилось. Он услышал шум падающего потока камней — вначале вниз полетели мелкие камешки, затем камни покрупнее. Он завизжал. Малыш, ужасно ругаясь, перешел на первую скорость и утопил акселератор. Слева, где от трупа микроавтобуса их отделял всего лишь дюйм, раздался скрежет металла.
— Лети! — заорал Малыш. — Лети, как самая большая птица! Лети! Черт побери, ЛЕТИ!
Задние колеса машины бешено вращались. На мгновение показалось, что крен все увеличивается. Но вот машина рванулась вперед, наклонилась, и они снова оказались на шоссе с другой стороны затора, оставляя позади пятна резины.
— Я же говорил тебе, что она сможет! — торжествующе заорал Малыш. — Черт побери! Неужели у нас получилось, ты, Мусор, обделанная цыплячья задница?
— У нас получилось, — тихо пробормотал Мусорщик. Его трясло. Он, казалось, полностью потерял контроль над своим телом. И затем, во второй раз после своего знакомства с Малышом, он интуитивно сказал ту одну-единственную вещь, которая могла спасти ему жизнь. Малыш наверняка убил бы его — это явилось бы своеобразным празднованием его победы. — Отлично водишь, чемп, — сказал Мусорщик. До этого еще ни разу в жизни он никого не называл чемпионом.
— А-а-а… не совсем, — заметил Малыш покровительственным тоном. — В этой стране есть еще по крайней мере два парня, которые могли бы сделать то же самое. Веришь?