— Не продал? — спросила она.
— Не продал, — ответил полковник. — Но теперь это не имеет значения. Ребята взялись кормить петуха.
— Подождите, кум, я дам вам зонт.
Дон Сабас отворил шкаф, встроенный в стену конторы. Внутри царил беспорядок: сваленные в кучу сапоги для верховой езды, стремена, поводья, алюминиевый ящик, набитый шпорами. В верхнем отделении висело полдюжины чёрных дождевых зонтов и пестрый женский зонтик от солнца. «Похоже на следы какой-то катастрофы», — подумал полковник.
— Спасибо, кум, — сказал он, опершись на подоконник. — Я лучше дождусь, пока прояснится.
Дон Сабас не стал закрывать шкаф. Он устроился за письменным столом так, чтобы до него доходила прохлада от электрического вентилятора, вынул из ящика обёрнутый ватой шприц для подкожных вливаний. Полковник смотрел на миндальные деревья, которые сквозь дождь казались свинцовыми. На улице не было ни души.
— Из вашего окна дождь видится совсем другим. Будто он идет не здесь, а в каком-то другом городе, — сказал он.
— Дождь есть дождь, откуда на него ни смотри, — отозвался дон Сабас. Он поставил кипятить шприц на письменном столе, покрытом стеклом. — Не город, а навозная куча.
Полковник, пожав плечами, прошелся по конторе: пол, выложенный зелёной плиткой, обитая яркими тканями мебель. В глубине в беспорядке громоздились мешки с солью, бурдюки с мёдом, сёдла. Дон Сабас глядел на полковника отсутствующим взглядом.
— На вашем месте я бы не думал так, — сказал полковник.
Он сел, скрестил ноги и спокойно повёл глазами в направлении письменного стола, за которым сгорбился маленький человечек. Расплывшийся, дрябрый, с лягушачьей тоской во взоре.
— Вам надо показаться врачу, кум, — сказал дон Сабас. — У вас слишком мрачное настроение после похорон.
Полковник поднял голову.
— Я чувствую себя совершенно нормально.
Дон Сабас ждал, пока закипит вода.
— Если бы я мог сказать о себе то же самое, — пожаловался он. — Вы счастливчик, можете есть даже медные шпоры. — Он внимательно рассматривал свои руки, покрытые волосами и усеянные бурыми бородавками. На безымянном пальце, кроме обручального кольца, поблескивал перстень с чёрным камнем.
— Да, могу, — согласился полковник.
Повернувшись к двери, которая вела в жилую часть дома, дон Сабас позвал жену. Потом страдальческим голосом стал рассказывать о своём режиме питания. Вынул из кармана рубашки маленький флакон и положил на стол белую таблетку величиной с горошину.
— Просто мучение всегда таскать это с собой, — сказал он. — Будто носишь в кармане смерть.
Полковник подошёл к столу, взял таблетку и разглядывал её на ладони до тех пор, пока дон Сабас не предложил попробовать.