— Их кладут в кофе, — сказал дон Сабас. — Это сахар, но без сахара.
— Понятно, — сказал полковник и почувствовал во рту печально-сладковатый привкус. — Как колокольный звон, но без колоколов.
После того как жена сделала ему укол, дон Сабас облокотился о стол и спрятал лицо в ладонях. Полковник не знал, куда себя девать. Женщина выключила электрический вентилятор, поставила его на сейф и пошла к шкафу.
— Зонтики почему-то напоминают мне о смерти, — сказала она.
Полковник её не слушал. Сегодня, чтобы встретить почту, он вышел из дому в четыре часа, но дождь заставил его укрыться в конторе дона Сабаса. Когда загудели катера, дождь всё ещё лил.
— Все представляют себе смерть в виде женщины, — продолжала жена дона Сабаса. Она была выше своего мужа, плотная, с волосатой бородавкой над верхней губой. Голос её походил на жужжание вентилятора.— А я вижу её совсем не так… — Она закрыла шкаф и обернулась, пытаясь поймать взгляд полковника. — Мне кажется, что она похожа на животное. С копытами.
— Возможно, — согласился полковник. — Чего только не бывает на свете.
Он думал о том, что почтовый инспектор в клеёнчатом плаще, наверно, впрыгивает сейчас на катер. Уже месяц, как полковник сменил адвоката, и теперь у него были основания надеяться на ответ. Жена дона Сабаса продолжала говорить о смерти, пока не заметила, что полковник её не слушает.
— Кум, — сказала она, — вы чем-то озабочены?
Полковник оторвался от своих мыслей.
— Да, кума. Я думаю, что уже пять, а петуху до сих пор не сделали укол.
Женщина была поражена.
— Укол петуху, словно он человек! — воскликнула она. — Какое кощунство!
Терпение дона Сабаса иссякло. Он поднял побагровевшее лицо и приказал жене:
— Закрой рот хоть на минуту. — Она и в самом деле закрыла рот руками. — Ты уже полчаса надоедаешь куму своими глупостями.
— Вовсе нет, — запротестовал полковник.
Женщина хлопнула дверью. Дон Сабас вытер шею платком, надушенным лавандой. Полковник снова подошёл к окну. Дождь всё не унимался. Курица на длинных жёлтых ногах пересекала пустынную площадь.
— Петуху действительно делают уколы?
— Действительно, — сказал полковник. — На будущей неделе начнутся тренировки.
— Это безрассудство, — сказал дон Сабас. — Такие вещи не для вас.
— Согласен, — сказал полковник. — Но это не причина, чтобы свернуть петуху шею.
— Глупейшее безрассудство, — повторил дон Сабас, направляясь к окну. Его тяжёлое дыхание напоминало звук работающих мехов. А взгляд вызывал у полковника жалость. — Послушайте моего совета, кум, — сказал дон Сабас. — Продайте вы этого петуха, а то будет слишком поздно.