— Луций, на словах все отлично. Несомненно, твой консулат и последующая диктатура будут для Рима спасением. А как же Помпей? Пусть даже мы изберем такое время года, когда передвижение для него будет затруднено. И все равно, когда он узнает о нашем перевороте, не пройдет и шести недель, как он со своей армией окажется на подступах к городу. Что тогда?
— Нам не потребуется много времени, чтобы поднять на борьбу армию: уволенных в запас ветеранов Суллы, да и не только их, хватает повсюду. Так что не тревожься на этот счет. Мы устроили тайники с оружием по всему полуострову. И даже, — он захихикал, — внутри самого храма Сатурна.
Я сделал изумленный вид, разинув рот и удивленно выпучив глаза:
— В храме Сатурна?
— Вот именно! Можно ли придумать лучшее место? Прямо посреди Форума. Это позволит моим людям, вооружившись, сразу захватить центр города и взять в свои руки сокровищницу. Наш крупнейший тайник находится в доме Цетега. Он обеспечит оружием тех, кому надлежит захватить городские ворота.
«Весьма полезные сведения», — отметил я про себя.
— О, в таком случае я могу быть спокоен. Впрочем, хотелось бы узнать вот еще что. Если строго придерживаться конституции, то консулов должно быть двое. Кто же станет твоим коллегой?
Усмехнувшись, Катилина похлопал меня по плечу:
— Позволь мне хотя бы что-то сохранить от тебя в секрете, Деций! Но можешь быть уверен: мой выбор вполне тебя устроит. — При этих словах он встал с кресла и потянулся. — Кажется, мы слишком заговорились. В столь поздний час опасно бродить по улицам. Поэтому оставайся. У нас хватает комнат для гостей.
Я тоже поднялся со стула, намеренно изображая из себя калеку, хотя большого преувеличения в том не было, ибо мое онемевшее тело и впрямь едва мне повиновалось.
— Благодарю за приглашение. Возможно, мне потребуется не один день, чтобы оправиться от этого праздника.
Дружески похлопав меня по спине и пожелав спокойного сна, Катилина простился со мной. Раб проводил меня в гостевые покои, которые открывались прямо из перистиля. В комнате находились гигантских размеров кровать и мраморный стол, на котором стояла лампа с тремя фитилями. Ее основанием служила бронзовая статуэтка сатира, который, подобно прочим беззаботным мифическим существам, выставлял напоказ свою восставшую плоть.
Когда раб удалился, я сел на кровать и погрузился в размышления, хотя понимал, что на раздумья у меня было мало времени. Слишком многого не договаривал Катилина. К тому же было непонятно, чему из сказанного им можно верить. Наверняка некоторые из имен были названы исключительно для того, чтобы произвести на меня впечатление. К примеру, Гортал. Хотя я не обольщался относительно его честности, он был слишком умен, чтобы пуститься в такое безрассудство, как заговор. Надо сказать, что он сам был заговорщиком со стажем и потому всегда соблюдал предельную осторожность. Цезарь? Это была темная лошадка, которую никогда нельзя постичь умом. Причастность Лукулла к заговору вызывала большие сомнения, хотя ненависть к Помпею могла толкнуть его на весьма опрометчивый шаг.