— Так надо, Саша! — вполголоса сказал Дежнев.
— Хорошо, — Невский поставил свою подпись. Вернул бумагу.
Дежнев поднялся, прокашлялся, громко поздравил всех с Новым годом, пожелал всем скорейшего выздоровления и вышел. Почти сразу за ним вошли с коробками 4 солдата в форме — подчиненные прапорщика Устинович доставили новогодние дары. Он принялся распоряжаться. Пока все разложили в углу палаты. Витя принялся распаковывать, приглашая всем присоединиться. Все повскакали с мест, загомонили, стали извлекать пакеты, кульки, банки стеклянные и металлические. Чего там только не было! От вкусных запахов из кастрюль защекотало в носу. Праздник обещал быть с богатым столом.
Невский с интересом рассматривал банки рыбных консервов: «Щука», «Судак», «Налим», «Лосось», — читал он этикетки. — А вот и «Крабы», «Креветки».
— Интересно, Витя, а кто это все ест? — не выдержал он, обращаясь к работнику продовольственного склада. — Нам что-то такое на паек офицерский не дают.
— Эх, мужики, знали бы вы, чем мы всяких заезжих гостей подчуем — в Кремле такого не увидишь. Все, что вы здесь видите — это «мелочевка». Расскажу как-нибудь.
Офицеры, разбирая коробки, продолжали изумляться. То и дело слышались возгласы: «Курица фаршированная», «Голубцы», «Сок черничный», «Сок смородиновый», «Морс клюквенный». Полная кастрюля с настоящей жареной, а не с сухой картошкой, «добила» всех. Все пожелали далее служить только с Витей. Он лишь посмеивался.
Вновь в палате царило оживление, настроение поднималось — чувствовалось приближение любимого праздника.
— Кто же это все будет съедать? — задал, наконец, разумный вопрос Бабенко. — Мы тут все на бессолевой диете, я вообще не могу ничего есть — живот болит.
— Ничего, можно немного «расслабиться» в новогоднюю ночь, а потом, мы не все же слопаем в один присест, будем растягивать удовольствие. Сразу решим, что в первую очередь схаваем картошку, пельмени, всякие салаты, а консервы по желанию будем открывать. Лады?
На том и порешили.
14
На ужин решили не ходить, прямо в палате поели еще теплой жареной картошки с луком, раскладывая ее на одноразовые тарелки, пили компот из сухофруктов. Все были довольны, вспоминали, кто и как отмечал прошлый новый год. Выяснилось, что все в больничных стенах впервые в подобной ситуации.
— Ничего, ребята, поправимся все, не переживайте. Еще и вспоминать будем про такой необычный праздник. Лучше, конечно, синица в руках, чем утка под кроватью! Но и здесь мы с вами не пропадем, — не унывал Устинович. Ясно было, что его заболевание проходило легче других. У остальных, нет-нет, да болезнь напоминала о себе, тогда лица искажались гримасой боли. Бабенко усиленно растирал свой живот, он, впрочем, почти и не ел ничего.