Сэр Рубен разочаровался в свадьбе и теперь требовал, чтобы Талорк, как цивилизованный человек, разделил с ними праздничный обед. Как будто Талорк хотел быть тем цивилизованным человеком. Идиоты.
— Вы, конечно же, захотите разделить с нами ту дичь, которую вы вчера, специально для такого повода, привезли с охоты.
Талорк отправился охотиться только для того, чтобы как можно меньше времени провести с англичанами. Всю подстреленную дичь он отдал Макдональдсу, как благодарность за предоставленную возможность провести на его земле продиктованную волею короля церемонию бракосочетания.
Так как англичанин не догадывался, что ему лучше было бы замолчать, Талорк повернулся к барону со всей силой своего раздражения:
— Я не цивилизован, и уж точно, я не чертов англичанин! Как только моя жена оденется соответственно, мы уедем.
— С ее платьем все было в порядке. Вся ее одежда очень красивая и дорогая, — проговорила леди Гамильтон с выражением смертельного оскорбления на лице.
— Найэл, объясни этой женщине, которая посмела избивать свою дочь, требуя подчинения, насколько близко она подошла к тому, чтобы быть убитой.
Найэл повторил эти слова на английском.
Женщина начала пронзительно вопить, требуя у мужа, чтобы он что-то сделал в ответ на оскорбление.
Талорк повернулся к барону:
— Вы позволили ей причинить вред девушке, которая принадлежит мне. Вы все еще живы только потому, что ваша дочь умоляла оставить вам жизнь.
Найэл начал было переводить сказанное на английский, но барон перебил его:
— Я знаю ваш язык, — сказал он на английском. — Я также полагаю, что вы знаете наш.
— Наш лэрд не позволяет словам на языке предателей срываться с его губ, — сказал Найэл гневно.
Вместо того чтобы разгневаться, чего ожидал Талорк, сэр Рубен, казалось, задумался:
— Ваш отец женился на леди Тамаре Обрек.
Талорк кивнул.
— Я не пожелал бы такого своему худшему врагу.
Теперь настала очередь Талорка удивиться, чего он, впрочем, не показал.
— Сибил может быть еще той стервой, но она никогда не предаст свою семью, — сказал барон на гэльском.
— Эта стерва больше никогда не увидит свою дочь.
— Я так и предполагал.
Женщина, о которой велся разговор, все еще что-то кричала и жаловалась, но никто не обращал на нее внимания — даже ее муж. Но потом речь ее стала льстивой и вкрадчивой — Сибил пыталась уговорить Талорка остаться и позволить Абигейл разделить последнюю трапезу со своей семьей.
Так как она продолжала произносить ненавистные для его ушей английские слова, Талорк не отвечал. И даже не показал, что понял ее.
Несколько минут спустя, внимание Талорка привлекла выходившая из дома Абигейл.