Нет, его намерение доставить ей наслаждение было бесспорным. Озадаченная этой правдой, но не в состоянии отрицать её, Абигейл жаждала испытать это. Из всех предположений, что она строила в своих взволнованных мечтах прежде, чем покинуть замок ее отчима, ни один не включал в себя то, что ее шотландский муж найдет ее привлекательной. Даже в своих недавних мечтах, Абигейл предположить не могла, насколько будет желать Талорка, насколько она будет хотеть быть им помеченной — и не меньше желать заявить на него свои права.
Абигейл желала его всего.
Каждый из его мускулов был как будто изваянный самым талантливым из скульпторов. Разве не так? Без сомнения, Господь наделил ее мужа не только сильным и мужественным телом воина, но и внутренней силой, чем за всю историю человечества могли похвастаться только избранные.
— Для меня вы изумительны, — проговорила девушка, не совсем уверенная, что ее голос работал.
Талорк что-то сказал, чего она не поняла.
Неожиданно, Абигейл охватил страх:
— Пожалуйста. Я не…
Пожалуйста, не говори. Пожалуйста, не раскрывай мой секрет прежде, чем состоится все таинство брачного ложа. Разве она не имела права хоть на один нормальный момент в жизни? Один, момент, который бы не испортил ее изъян?
— Это язык криктов.
Ее все еще сковывал страх, но слова Талорка принесли немного облегчения.
— Я не знаю этого языка.
— И не будешь.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что ты ангел.
— Ангел?
— Да. Когда мы с Кэт были детьми, мать сказала нам, что ангелы — это создания с волосами цвета старого золота и невиданной красоты, которая могла бы поспорить с красотой нашей благословенной земли.
— И вы видите меня такой?
— Только такой я тебя и вижу.
— Ох.
— Я также сказал, что ты — моя. Мой ангел.
— Ох, — она не… не смогла бы… отрицать это.
Талорк опускал ее, пока их глаза не оказались на одном уровне:
— Теперь, ты скажи.
— Я ваша, — хотя, Абигейл не назвала бы себя ангелом.
Он снова заговорил на древнем языке. Потом на гэльском:
— Я принадлежу тебе.
Она не ждала, пока Талорк прикажет ей повторять фразу:
— Вы принадлежите мне, — по крайней мере, до тех пор, пока он не узнает чертову правду.
— Во время нашей брачной церемонии я обещал защищать тебя, а ты обещала принимать мою защиту. Сейчас, я обещаю, что ты будешь мне парой до конца наших дней.
Почему Талорк сказал парой, а не женой? Действительно ли это обещание вечной преданности? Или даже клятвы криктов будут зависеть от ее изъяна?
— Я обещаю защитить вас всеми своими силами, и быть вашей парой так долго, как долго вы будете желать меня.
Талорк нахмурился от последних слов — или это было ее условие?