Копать оказалось легко – за тонким слоем глины пошел мелкий, мокрый песок, и я отложил ломик, взяв в руки гнутую алюминиевую миску, из которой несколько дней назад ел пельмени.
Прошло не мало времени, прежде чем я вырыл глубокую, узкую, вытянутую яму посредине камеры. Теперь предстояло самое страшное – я до одури, до потери сознания боялся прикоснуться к трупу. Животный страх сотрясал мое тело, руки дрожали мелкой дрожью, зубы стучали – мне казалось, решись я сейчас подойти к Логинову, и он оживет, протянет ко мне свои обгоревшие пальцы, сожмет их на горле…
Кое-как я все же решился. Осторожно обойдя замершую в последнем, смертельном движении фигуру, я упер ломик в спину, и чувствуя хруст раздирающейся плоти, нажал, толкнул, закрывая глаза от ужаса и омерзения.
Труп покачнулся, в падении поворачиваясь вокруг себя, на меня взглянули мертвые, выкаченные, почерневшие глаза, и то, что совсем недавно было человеком, с треском и грохотом, словно груда головешек, обрушилось в узкую могилу.
Я подошел к краю – тело лежало на спине, нелепо выгнув ноги, тускло светился на груди закопченный амулет, прямо в потолок смотрели страшные глаза, выделяясь на нечеловеческом, искореженном огнем лице. Запах гари был настолько тошнотворным, что меня вырвало. Выпавший из рук ломик соскользнул в могилу, с тупым звуком ударился о желтый ботинок Логинова.
Отдышавшись, я опустился на колени, и с трудом, превозмогая боль в груди, начал ссыпать песок в яму…
«…Темнота впереди. Подожди!»
В.С. Высоцкий
Покончив с погребением, я, словно во сне, вышел из камеры во мрак внешнего коридора. Действуя, как автомат, я взял с собой одну лишь зажженную свечу, и побрел, спотыкаясь, куда глаза глядят.
Резь в глазах, ощущение удушья, отступившие было, вновь вернулись, и я двигался, ничего не видя, как робот. Иногда передо мною возникали из мрака стены, я поворачивал, шел вдоль стены, останавливался, возвращался…
Кажется, временами я просто терял сознание, измученный заточением и болью мозг ни как не направлял мое истерзанное тело, и я, как слепец, кружил по подземельям, пока не потухла свеча, а затем, оказавшись в кромешной тьме, я просто остановился, сполз по стене на земляной пол и забылся тяжелым сном, а может быть, потерял сознание…
* * *
Очнулся я от боли. Разошедшиеся ожоги на груди страшно дергало и резало. Во рту пересохло, безумно хотелось пить. Подняв голову, я огляделся – мрак. Непроницаемый, беспросветный, тяжелый мрак окружал меня со всех сторон. Где я? Что со мной? Куда мне идти? Я не мог дать ответ ни на один из этих вопросов…