– Кто?! Кто посмел будить меня?! Убью!
Друзилла с удовлетворением отметила, что рык его по-прежнему мощен. Значит, она добьется желаемого!
– Встань! Ты должен отомстить тем, кто обрек тебя на смерть! Я помогу тебе!
Домиций с трудом разлепил веки и насмешливо взглянул на гостью:
– Приветствую тебя! Ты – первая, кто пришел ко мне справиться о здоровье! Ты что-то говорила о мести, или мне все приснилось?
– Нет, не приснилось. Пойдем со мной!
– Куда, Друзилла? Я не умею теперь ходить так же быстро, как прежде.
– В купальню, надеюсь, ты дойдешь. Никто из слуг не в силах донести тебя туда. От тебя разит, как от борова, искупавшегося в навозе. Что случилось с тобой, мой друг? К чему падать духом? Ты забыл, что у каждого попавшего в беду найдутся друзья?
Кряхтя, Агенобарб начал подниматься.
– Выкиньте это ложе! – велела Друзилла рабам. – И поставьте новое, из спальни бывшей госпожи, вряд ли она когда-нибудь вернется в этот дом. А ты, Домиций, следуй за мной. Горячая ванна вернет тебе интерес к жизни.
– А ты примешь ее со мной? – к ее ужасу, осведомился Домиций.
– Только после того, как раз десять сменят воду, – не моргнув и глазом, ответила она.
Отмыть Агенобарба от грязи и зловония оказалось таким же долгим делом, как и привести в порядок его большой дом. Спустя несколько часов девчонка, мокрая и потная, вызвала Друзиллу, наблюдавшую с чашей вина, как рабы переставляют ложе.
– Он зовет вас, госпожа, – сообщила она, приглаживая влажные волосы.
– Передай, что я жду его в триклинии, – ответила Друзилла, усмехаясь.
Там уже все было накрыто к обеду. Друзилла, изрядно облегчившая свой кошелек, велела накупить самых изысканных продуктов, а уж повар у Домиция слыл отменным мастером. Едва вошел Агенобарб, как Друзилла с неудовольствием отметила, что тот даже не счел нужным купить новой одежды. На нем был тонкий синфесис, обтянувший его тучную отекшую фигуру, ткань даже лопнула местами, но самого Домиция ничуть не смущало, что его мужское достоинство открыто всем обитателям дома на обозрение. Друзилла отвела глаза, постаравшись, чтобы Агенобарб не заметил, как чувство омерзения искривило черты ее прекрасного лица. Болезнь изуродовала его сильное красивое тело до неузнаваемости.
– Отчего не пришла, как обещала? Я посылал рабыню за тобой. – Агенобарб грузно улегся на хозяйское ложе. – О, Юпитер! Как я голоден!
Он протянул огромную руку к блюду с жареной курицей, как вдруг из-за колонны вышел тщедушный раб, облаченный в грубую темную тунику.
– Господин, осмелюсь напомнить, – робко обратился он к Домицию.