Прошел год Великого Перелома. Страна тяжело, но с большим подъемом выбиралась из разрухи. Максим Горький убедился в этом лично, поездив по стране в 1928–1929 годах. Свои впечатления от увиденного он изложил в очерке «По Союзу Советов». Но на Западе обрапдали внимание прежде всего на критику, регулярно появлявшуюся в советских газетах. А в них преобладало самобичевание. Вот об этом «буревестник» в 1929 году и написал Сталину.
В ответном письме М. Горькому Сталин соглашается:
«Возможно, что наша печать слишком выпячивает наши недостатки, а иногда даже (невольно) афиширует их. Это возможно и даже вероятно. И это, конечно, плохо. Вы требуете поэтому уравновесить (я бы сказал, перекрыть) наши недостатки нашими достижениями».
Сказано — сделано. В прессе взят курс на отражение побед. В жизни — на окончательное искоренение инакомыслия. Для объекта травли намечены соответствующие жертвы. Стрельба по воробьям эффекта не дает. Намечены крупные птицы.
Демьян Бедный — слишком высоко вознесся и много возомнил о себе. Надо поставить на место.
Маяковский — слишком много себе позволяет: «Коммунист и человек не может быть кровожаден», — и это о расстрелянной царской семье! А «Клоп»? А «Баня»? Нет, определенно зарвался Поэт Революции. Его тоже надо обуздать.
Михаил Булгаков — этот никогда своим не был и не будет: «белая гвардия». Пьесы Булгакова запрещены, печатать его перестали, на работу не брали даже типографским рабочим. Булгаков к тому же осуждал «разнузданную антирелигиозную пропаганду, в особенности шельмование образа Христа», распространяемую журналом «Безбожник». В его дневнике есть запись от 5 января 1925 года:
«Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне (…) Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены».
Булгакова подозревали в нелояльности к советской власти. Уже в мае 1926 года при обыске на квартире у него были изъяты дневники и некоторые рукописи. Тогда же нашли и забрали есенинское «Послание…», правда, без указания авторства.
Травить всех троих начали почти одновременно, и занимались этим весь 1929 год. Травили, впрочем, не только их. Однако именно эти трое, не выдержав издевательств, написали Сталину письма, И случилось это практически в одно и то же время.
Михаил Булгаков написал письмо 28 марта 1930 года. Отправлено оно было 31 марта — 1 апреля в семь адресов. 18 апреля Сталин лично позвонил писателю, был весьма дружелюбен и предельно внимателен, вероятно, потому, что к этому времени — 14 апреля — уже застрелился Маяковский.