— Факт, — согласилась с ней Шура. — Признаться, я от него ждала многого. Особенно после того, как мы попали в этот мир и он начал шаманить направо и налево. Но не настолько же! Если он еще и военной техникой займется, как обещал на попойке по случаю новоселья, то у этого мира впереди большие перемены! А у нас большие неприятности. Мальчики ведь не успокоятся, пока не опробуют новые стреляющие игрушки!
— Да, девочки, — согласилась с эльфийками Лика, — что ни говори, а ребят надо спасать. А то они еще немного и пойдут завоевывать мир. Какие будут предложения?
— Девочки, вы что, не знаете, чем надо спасать мир? Красотой конечно же! Кстати о красоте — видела я в одной лавке такие ткани…
Келеэль быстро перекрыл канал связи. Слушать женскую болтовню было выше его сил. В уши волшебника немедленно полезли заунывные напевы прощальной баллады. Архимаг вздохнул и в очередной раз переступил с ноги на ногу. Похороны он не любил. И тот факт, что хоронили придурков, к смерти которых он имел непосредственное отношение, не сильно поднимал ему настроение. Нет, все-таки интриги древний волшебник не любил. Убей он этих любителей дурманных зелий в честном бою, ему бы не пришлось сейчас стоять среди других преподавателей академии с выражением скорби на лице. Но, увы и ах, никто не знал, что это было убийство, а не несчастный случай. Возможно, кроме ректора, который стоял по правую руку от архимага и печально вздыхал. Характер и убеждения самого старого эльфа в мире тот знал прекрасно. И почти полностью их разделял. А иначе не занял бы свой пост. Но, к сожалению, ректор был классическим боевым чародеем, с алхимией и темными искусствами не дружившим. А иначе, во-первых, не допустил бы покойных до руководства кафедрой алхимии, а во-вторых, нашел бы способ устранить их самостоятельно.
Даже архимаг едва не спасовал. Благодаря постоянно принимаемым наркотикам эти идиоты, по собственной дурости собравшиеся отравить весь цвет эльфийской молодежи, стали невероятно живучи. Да и магических сил у них прибавилось, причем настолько, что в прямом бою Келеэль мог и проиграть. Всеми обычными и большинством уникальных ядов их можно было бы разве что рассмешить. Пришлось пускать в дело одну очень уж экзотическую смесь, которую в далекой молодости архимаг изобретал девять лет ради одного-единственного противника, чей скелет сейчас занимал почетное место в его коллекции нежити. Ведь далеко не каждый может похвастаться собственноручно убитым высшим демоном. Да причем не каким-нибудь молодым и неопытным, а древним и опасным монстром, имевшим собственную, и весьма немаленькую секту последователей. Это порождение Бездны было опасно даже не столько своей магией и сворой прислужников, сколько чудовищной способностью восстанавливаться. Ее и использовал против демона Келеэль. Жертву, предназначенную в дар повелителю, сектанты напоили «супом», приготовленным неофитом-полуэльфом. Демон ничего не заметил и дар слопал. А вот потом, на следующее утро, ему стало очень плохо. Его тело, ранее прилежно справлявшееся с любыми ранениями, начало жрать само себя. И сожрало. Повару, то бишь Келеэлю, стоило больших трудов сохранить хотя бы скелет. Да и то мелкие кости крыльев ему пришлось выращивать на уже мертвом теле заново, так как настоящие переварились раньше, чем он выдернул останки демона из кучки едкой слизи.