«Первый кадр. Кили обращается к камере.
КИЛИ. А тем временем нашим молодым влюбленным, Грэму и Миллисент, пришлось преодолеть много трудностей.
Широкий план. Грэм и Миллисент стоят рядом на мосту.
МИЛЛИСЕНТ. Нам это далось нелегко.
Крупный план. Миллисент смотрит на воду.
МИЛЛИСЕНТ. После того, что судьи сказали о моем пении.
Повтор в замедленной съемке (материал из Бирмингема). Лицо Миллисент, когда ей сказали, что она тянет Грэма вниз.
ГОЛОС МИЛЛИСЕНТ (на фоне повтора). Но мы верим в себя, и я очень, очень много работала, чтобы стать лучше.
Кадр второй. Грэм и Миллисент на „поп-школе“ репетируют у пианино. Широкий кадр. Двое на мосту. Говорит Грэм.
ГРЭМ. Это действительно было нелегко.
Кадр второй, замедленная съемка. Грэм и Миллисент на „поп-школе“ репетируют у пианино. Миллисент стоит рядом с пианино, очевидно разочарованная в себе. Грэм на ощупь пробирается к ней и обнимает ее в знак поддержки.
ГОЛОС ГРЭМА. Но мы здесь ради друг друга.
Кадр два с половиной. Снова пара на мосту, но теперь они стоят обнявшись.
МИЛЛИСЕНТ. Одно точно — все это сделало нас сильнее.
ГРЭМ. Это сблизило нас, и нас ничто не разлучит.
Долгий кадр моста. Постепенно тает».
После съемок Грэм и Миллисент вернулись в холл ждать своей очереди на «прослушивание». Их очередь подошла после драматического ухода Шайаны из конкурса.
После обычной дружеской встречи с Кили их проводили к судьям, Миллисент вела Грэма за руку, как ей было велено.
— Привет, Грэм. Привет, Миллисент! — взвизгнула Берилл. — Добро пожаловать на «поп-школу»!
— Что вы собираетесь спеть для нас? — спросил Кельвин.
— Мы собираемся спеть «The First Time I Saw Your Face», — ответил Грэм.
Зная, каков будет ответ, Берилл быстренько дернула себя за волосы в носу, чтобы ее глаза снова наполнились слезами.
— Грэм, я преклоняюсь перед тобой, — ответила она сквозь слезы. — Для молодого человека с проблемным зрением выбрать такую прекрасную и горько ироничную песню — показатель наивысшей храбрости.
— Да, — согласился Родни. — «The First Time I Saw Your Face» — это отличная песня, трудная, но отличный выбор.
Грэм и Миллисент взялись за руки и спели свою песню. Как и было предсказано с первых записей, сделанных Эммой после оценки дуэта, Миллисент пела мило, а Грэм плохо, и снова его пальцы отчаянно перебирали струны гитары, которую он так хотел бы держать в руке.
Когда они допели, потрясенные судьи минуту сидели и уважительно молчали. Волос в носу у Берилл совершенно не осталось, и ее лицо было залито крокодильими слезами.
— Мистер, — наконец сказала она, — мистер, я преклоняюсь перед тобой. Ты надрал… мой мир.