«Да, споем», — согласился Грэм, со значительно меньшим апломбом.
— Ну конечно, — пробормотал Кельвин. — «Seekers», мне это нравится!
Эмма была права, они были неплохим дуэтом. Они могли петь на два голоса и одновременно выводить мелодию, но Миллисент определенно была более сильным певцом в паре. Грэм старался изо всех сил, прикрывая отсутствие голоса тяжелыми модуляциями в стиле рок-н-ролла, но неумение брать высокие ноты скрыть было невозможно. К тому же он очень неловко стоял и нервно дергал правой рукой, словно ему хотелось играть на гитаре, а не петь.
Кельвин позволил этой парочке спеть все куплеты и припевы, уделив им пока что больше времени, чем всем предыдущим кандидатам. Когда они закончили, снова раздался голос Эммы, поздравившей их с успехом. Тень раздражения, даже боли скользнула по лицу Кельвина, и он снова оборвал ее голос, нажав на «паузу».
— Какой он за очками? — спросил Кельвин. — Нормально слепой или жутко слепой?
— Челси? — быстро спросил Трент.
— Боюсь, жутко слепой, — ответила Челси, отвечая непосредственно Кельвину. — Я заставила его снять очки, и, если честно, выглядит это непривлекательно. У него вместо глаз очень глубокие провалы, прикрытые веками. Я не особо разбираюсь в слепоте, и мне не хотелось спрашивать, но я не уверена, есть ли у него вообще глазные яблоки. Так сразу и не поймешь.
— Это не важно, пусть остается в очках. «Большой О» никогда их не снимает, — ответил Кельвин. — Это выглядит очень, очень заманчиво, здесь столько потенциала для размаха, от ботаников до секс-символов, от друзей до любовников, от целомудренности до разврата, от скучных церковных хористов до шлюх рок-н-ролла! К ТОМУ ЖЕ парень слепой! Чего еще хотеть? Прелестная парочка. Следующий!
Трент нажал кнопку перемотки на пульте.
Появилась мальчишеская группа.
«Мы „Четверо вольных“, и мы победим».
— Нет, не победите. Пошли на хрен. Следующий, — сказал Кельвин.
Толстая шепелявая домохозяйка с сильным дорсетским акцентом.
«Меня сафут Фуфан, и я фабираюфь фпеть „Thomething“ Джорджа Харрифона».
— Определенно пойдет. Прелестный «сморчок» на пару кадров.
Две сестры-ботанички в очках и с огромными кольцами в ушах.
— Хорошо, — сказал Кельвин, прежде чем они успели открыть рты. — В коллаж со «сморчками». Следующий.
Заурядного вида мужчина среднего возраста.
«Привет. Меня зовут Стенли».
— Почему он здесь? — спросил Кельвин.
— Он хорошо поет, и он отец-одиночка, — пискнул отборщик из заднего ряда.
— Все так, шеф, — непонятно зачем повторил Трент. — Он хорошо поет, и он отец-одиночка.
— У него есть работа?