Поймав взгляд Павла, Дан усмехнулся.
— Ее работа. Я роскоши не люблю, попросил вот дочку, чтобы обставила по своему вкусу. Вроде ничего получилось. И салфетки она вышивала.
Он широким жестом обвел кресла.
— Садитесь. Сейчас я вас кофейком угощу. Конечно, здесь не домашний, но мне нравится.
Кофейник, будто услышав его, заурчал и, через несколько секунд, стих. Дан поднял салфетку, под которой уютно расположилась горстка маленьких бутербродов, и пододвинул корзиночку ближе к Павлу.
— Угощайтесь! Эти тарталетки делает наш повар.
Павл поднес чашку ко рту и, сделав глоток, восхищенно причмокнул. Потом осторожно взял тарталетку и отправил ее в рот. Риса и отец с интересом наблюдали за его действиями.
Павл поднял глаза и, облизнув губы, вздохнул.
— Если вы скажете, Дан, что ему тоже предстоит День Ухода, я сильно разочаруюсь в возможностях Админа.
— А-а, понравилось? — погрозил пальцем Советник. — Ешьте, не стесняйтесь, я закажу еще. А насчет Дня Ухода мы поговорим позже, если не возражаешь. К сожалению, сейчас у меня мало времени. Допивайте кофе, и я отдам насчет тебя несколько распоряжений. Лаборатория уже готова.
— Лаборатория? — удивился Павл. — Какая лаборатория?
— Ты получишь дату Дня Ухода, Палик, — объяснила Риса. — Не настоящую, конечно. Но с ней ты сможешь выходить на улицу.
— Это будет официально зарегистрированная дата, — добавил Дан. — Правда, ты должен будешь сменить фамилию. Имя мы сочли возможным оставить.
— А если вдруг меня узнают? — осторожно спросил Павл.— Не в маске же мне ходить. Или сразу шлем натягивать?
Советник молча смотрел на него, постукивая пальцами по поверхности столика. Потом перевел взгляд на Рису.
— Тебе придется изменить внешность, Палик, — виновато сказала Риса.
— То есть, если я правильно понял, в лаборатории меня ждет пластическая операция? — пробормотал Павл. — Для этого вы меня сюда притянули? Или меня просто засунут в чье-нибудь подходящее тело?
— Ну-ну, успокойся, сынок! — Советник перегнулся через стол и сочувственно похлопал Павла по плечу. — Конечно, ты останешься самим собой. Никаких операций. Медицина ушла далеко вперед. Тебе просто слегка потрясут мышцы лица. Думаю, значительных перемен ты не обнаружишь. Но окружающие тебя не узнают. Рис сначала была против, но я убедил ее, что это неизбежно. Она привыкнет.
— Палик просто насмотрелся тех ужасов, о которых я тебе рассказывала, — проговорила Риса, просовывая руку под локоть Павла и ласково прижимаясь к нему. — Папа вечером все тебе расскажет, подожди немного.
— Хорошо, — вздохнул Павл. — Раз за меня все решили...