Мы вошли во двор под утро, осторожно, чтобы не волновать и не будить никого. Доктор, охрана и матушка встретили нас. После того как меня подлатали и перебинтовали, было решено подождать с новостью до того, как все проснутся. У многих охотников остались семьи, а у одного так вообще новорожденные близнецы. Теперь нужно было заботиться о них в первую очередь. И нас отправили по домам.
Я тогда жил на третьем этаже, а здесь, на девятом, жил Леня-Леон. Он погиб в ту ночь, ему снесли половину черепа арматурой, прямо с одного удара…
Я еле поднялся на свой этаж. Ноги болели ужасно, сердце выскакивало из груди. В голове просто не укладывалось, что вот так вот – раз, и нету семерых моих друзей. Те, кого мы раньше убивали ради очистки нашей земли от тварей, ударили нас так больно, насколько это возможно. Пусть это и получилось случайно, потому что я не верю в преднамеренную засаду именно на нас.
– Так что ж это, они отомстили вам за себя? – приоткрыл один глаз Густав.
– Муты? Какая месть, их соображалки не хватит для высоких материй.
– Ну, не скажи. Я встречал разных мутов. Некоторые действительно тупые, а другие очень даже умные и смышленые. Как будто внутри их уродливого тела сидит обычный человек.
– Не знаю. В Тисках таких нет, уж я-то знаю, не раз сталкивался. – Семен потянулся, достал из-под кровати пустую консервную банку и затушил в ней окурок. – В принципе это дела давно минувших лет, с тех пор муты себя никак не проявляли. Мы даже сделали пару рейдов на них, но, как ты понимаешь, никакого толку с этого, жизней людских не вернешь.
Но в ту ночь, когда я буквально полз по лестнице наверх, я не думал о том, чтобы мстить или почему все так случилось. Мне хотелось плакать. Хотелось увидеть Вику, обнять ее и реально заплакать. И вот я подошел к двери. Открыл ее. Повернул выключатель, зажегся солнечный фонарь. Я, помню, тихо сказал что-то типа «Привет» или «Здрасте», но все дальнейшие слова застряли у меня в горле.
Мы жили в однокомнатной квартире с такой большой круглой кроватью. Я нашел ее в богатом доме и на переноску потратил целые сутки, уж больно тяжелая оказалась, зараза. И вот на ней лежала Вика. Помню ее глаза, большие, распахнутые, и одеяло, натянутое почти до носа. А рядом с ней лежал… в общем, этот. Он еще так переводил взгляд то на меня, то на нее, то на мою ногу. Я, наверное, странно выглядел – распоротая до пояса штанина болтается, окровавленный бинт, лицо с засохшими пятнами крови.
Вика начала кричать. Не от испуга, нет. Она кричала, чтобы я убирался вон, что она видеть меня не хочет, что между нами все кончено. Казалось, что чем больше она кричит, тем сильнее себя распаляет и начинает верить в то, что поступает правильно. Но это же очевидно, что она повела себя как шлюха, за моей спиной… Именно в тот момент, когда я в ней так нуждался.