Густав потянулся и открыл глаза. Датчики показывали ночь. В кабине было темно, хоть глаз выколи. Густав лениво щелкнул тумблером – заработал кондиционер. В последнее время он доставлял ему немало хлопот, все время грелся, а программа автоматической настройки не работала. Густав лениво чертыхнулся, когда вместо свежего прохладного воздуха потянуло гарью. Но на этот раз, слава богу, автоматика сработала и кондиционер отключился. Получилось как всегда, он дотянул до полной поломки механизма. Крек давно предлагал ему ремонт за небольшое (в его понимании) вознаграждение. Но Густав не был в тех краях уже месяцев шесть или семь. Июнь в…
Кряхтя, Густав включил локационную карту.
…июнь в России жаркий, без кондиционера здесь не протянуть, а если учесть, что корабль в целях безопасности почти закрыт, то от одной мысли о тридцати градусах в тени бросает в пот. За этот месяц он исколесил Евразию от Парижа до Москвы. Побывал и на развалинах Кремля, где-то в багаже лежал обломок красной звезды. Обгорелый и оплавленный. Большой Взрыв задел и ее. Весьма символично.
Подняв электронный перископ, Густав осмотрелся через плохонькую, но до сих пор работающую черно-белую камеру: чертовых мутантов здесь вроде бы не было. На сей день Россия вообще оставалась самой нормальной территорией в этом плане. В Европе муты ходили чуть ли не толпами – несколько сотен килограммов сумасшедшей гниющей плоти на один квадратный километр. А здесь можно было жить более-менее спокойно.
Сенсоры на бортах тоже ничего подозрительного не показали, кроме рельефа почвы и слегка повышенной радиации. Нажав на ручку, Густав открыл боковую салонную дверь. Она с легким шипением ушла вбок. На мгновение застыв, он выпрыгнул из корабля.
Быстро взглянул влево, вправо – техника не подвела, все было спокойно. Прошелся вдоль машины, размялся, попинав все шесть пыльных колес. Неподалеку, сквозь ряд нестройных деревьев, проблескивала шумная речка, и редкими порывами ветра от нее несло прохладой. Справа рос лесок, а в нем, наверное, пища.
Но стоило начать с воды. Спустившись к речке по отлогому сырому берегу, Густав бросил туда индикаторную таблетку. Таблетка сказала «пафф» и растворилась. «Хорошо, даже отлично», – подумал он. Вода если и была заражена, то разве что чуть-чуть, то есть не смертельно. Полностью незараженными в этом мире были лишь невинные белоснежные облака, да и на те не стоило полагаться, так как иногда они извергали разноцветный дождь.
Набрав воды, Густав поднялся с прохладным бурдюком за плечами, увязая в сером рыхлом песке, походил по лесу, посмотрел на сосны. Сосны были здоровые, но среди них иногда попадались сосны-кусты – слабаки, не перенесшие Взрыва, цепляющиеся за жизнь уродливыми, скрюченными, как пружина, иголками.