Идейных сейчас совсем не стало. Вы посмотрите: все эти резуны, гордиевские, они считают себя борцами. А какие они борцы, они подонки, самые настоящие, которые предали нас и наших друзей за деньги.
— Ваша жена была с вами?
— Да. Только в первой командировке я был один.
— Она тоже работала в разведке?
— Нет, она трудилась в посольстве. Почти все жены разведчиков работали в посольстве.
— В посольстве нанимали на работу и местных жителей?
— Да, но кем? — садовниками, вахтерами…
— Они же, наверное, все были завербованы местной спецслужбой?
— Безусловно. В этом никто из нас ни на секунду не сомневался. Но с другой стороны — а что они могут? Все дело в том, что сотрудники-иностранцы не имеют права входить в помещение посольства выше представительского помещения на первом этаже. А второй, третий и выше этажи для них недоступны. А внизу — ничего секретного, зал для приемов, помещение для бесед с посетителями. А вот легальная резидентура, которая всегда размещена на средних этажах, должна быть защищена, прикрыта всеми правами и привилегиями, которыми располагают дипломатические представительства.
— В тех странах, где вы работали, были и нелегальные резидентуры?
— Нелегальные резидентуры были только там, где труднее всего работалось. То есть в странах с очень жестким контрразведывательным режимом и еще в странах очень сильного влияния.
— Анатолий Викторович, следующий мой вопрос, наверное, не очень для вас приятный но, тем не менее, его обойти невозможно: расскажите о том, как вас расшифровали. Знаю, что о вас написал в своей книге Джон Баррон «КГБ. Тайная война советских разведчиков», а немецкий журнал «Штерн» назвал вас выдающимся мастером шпионажа.
— Это было в 1970 году. Тогда в Англию перебежал наш разведчик Олег Лялин и начал сдавать информацию обо всех, кого он знал. Оказалось, что мы вместе с ним проходили языковую подготовку в разведшколе, занимались в одной аудитории. Правда, настоящей моей фамилии он не знал, мы ведь там находились под другими. А вот по фотографии опознал. Сразу после его побега из Москвы во все резидентуры направили запросы с целью узнать, с кем и при каких обстоятельствах пересекались с ним пути. Я сообщил все как было, и меня по ряду соображений отозвали на родину — от греха подальше. К тому же вскоре в английской прессе появились публикации, где наводились списки фамилий расшифрованных советских разведчиков, в том числе и моя.
— И после этого карьера резидента закончилась?
— Отнюдь. Через некоторое время мне довелось еще несколько лет работать резидентом советской разведки в Либерии. Официально ведь эти списки, расшифровки опровергались. Реакция была одной: все это клевета на советских дипломатических работников.