— Командир третьей роты старший лейтенант Полесьев по вызову явился!
Офицер — Полесьев разглядел по одной шпале в каждой петлице — подошел к нему и представился:
— Капитан Тищенко. — И, уже протягивая Полесьеву руку, добавил: — Ваш командир батальона.
— Очень приятно, — сказал Полесьев, пожимая руку комбату.
— С моим начальником штаба вы уже знакомы. — Тищенко кивнул в сторону Полищука. — Так что прошу.
И жестом руки указал на стоящую около стола лавку, приглашая всех садиться. Полесьев с Полищуком сели за стол, а Тищенко, подойдя к столику радиста, спросил:
— Ну что, молчат, Глухов?
Тот удрученно кивнул головой в наушниках.
Тищенко провел рукой по волосам, потом сказал, обращаясь к солдату:
— Но вы все равно слушайте. Настройте рацию на прием и слушайте. Ждите, должны они ответить.
Глухов опять кивнул головой, на этот раз утвердительно, словно желая сказать: «Да, да, конечно», и, хотя рация и так стояла на прием нужной волны, принялся крутить настройку. Из эфира полетели какие-то хрипящие и шипящие звуки, и Тищенко, горестно вздохнув, подощел обратно к столу, устало опустившись на табуретку. Потом, не поднимая головы, сказал после некоторого молчания:
— Два дня назад в тыл к немцам ушла группа полковой разведки. Радиограмм ожидаем со вчерашнего утра. Пока вот сами видите…
Слова эти были адресованы Полесьеву, потому что Полищук знал все это, и, стало быть, Тищенко разъяснял обстановку новому ротному, посвящая его в суть дела. Полесьев понял это и молча кивнул головой. Тищенко посмотрел на него печально, потом проговорил:
— Боюсь, что они вообще не вернутся!
Полесьев увидел, как Глухов, сидевший за рацией, видимо, расслышав слова Тищенко, резко повернулся и, сверкая глазами, смотрел на комбата. Тищенко, перехватив этот взгляд, поспешил заверить солдата:
— Они придут, обязательно придут!
Потом, повернувшись к столу, сказал, слегка кивнув головой в сторону вновь склонившегося над рацией Глухова:
— У него брат в полковой разведке.
Снова все замолчали. Было лишь слышно мерное потрескивание в наушниках у Глухова, да со стороны переднего края несколько раз прозвучала пулеметная дробь. Наконец Полищук, поняв, что Тищенко так сейчас больше ничего и не скажет, решил завязать разговор сам.
— Значит, с нами теперь будете воевать, — сказал он, обращаясь к Полесьеву.
— Значит, с вами, — отвечал тот.
— Ну-ка, Василь Алексеич, дай-ка нам карту. — Полищук потянул за край карты, на которую локтями опирался Тищенко.
Тот приподнял руки, и Полищук, выдернув карту, расстелил ее на столе между собой и Полесьевым.