Бендж уже не так бойко, как в начале, перевел и его вопросы и ответы Птицына.
Михаил Александрович заметил, что он неточно передает некоторые специальные термины, и усомнился в его ученой компетенции. Зная английский язык, он раза два поправил его. На это обратил внимание Эрл Бергофф. Птицыну показалось даже, что профессор стал выражаться проще. Но тогда Михаил Александрович уже умышленно стал злоупотреблять научной терминологией и этим все чаще ставил Бенджа в затруднительное положение. Не прощая ему ни малейшей неточности, агролесомелиоратор всякий раз поправлял его.
— Я вижу, — заметил тогда профессор Бергофф, притворно улыбаясь, — мистер Птицын неплохо знает английский язык. Попробуем, в таком случае, обойтись без переводчика, раз уж мистер Бендж оказался слабоват в русской словесности.
— Ничего не имею против, мистер Бергофф, — согласился Михаил Александрович, а сам невольно подумал: “Не в русской словесности ваш помощник слабоват, а в науке”.
— Очень приятно, что у нас нет расхождений по этому поводу. — Профессор Бергофф снова улыбнулся и сделал какое-то странное движение головой, похожее на поклон. — Но простите, пожалуйста, я должен осведомиться о вашей ученой степени.
— Я не имею ни докторского, ни кандидатского звания. Я всего лишь рядовой агролесомелиоратор.
— Рядовой агролесомелиоратор? — удивился профессор и нервно пожал плечами. — И вы создали все это на мертвых песках и вы написали книги, которые мне показывали в городе?
— Но ведь и все то, что вы видели в Советском Союзе, создано руками рядовых советских людей, — просто заметил Михаил Александрович. — Все наши новые города, рекордные урожаи, новые породы скота…
Профессор поморщился и сделал протестующий жест:
— Э, дорогой мой, это уже начинается политика, а я человек чистой науки. Слыхали вы что-нибудь о моей книге “Убывающее плодородие”? — И, не дав Птицыну ответить, так как сомневался, видимо, что советского агролесомелиоратора могла заинтересовать такая книга, продолжал очень торжественно: — Книга эта — плод всей моей жизни. В ней обобщен не только опыт Соединенных Штатов, но и всего континента Америки. Совершенно бесспорными фактическими данными я доказал, что из года в год земли скудеют. Естественный процесс развития климата и ландшафта на земном шаре идет по пути иссушения. Степи приходят на смену лесу, пустыня — на смену степи. У нас в Соединенных Штатах уже более четверти всех пахотных земель и пастбищ совершенно опустошено. “Черные бури” уносят каждый год свыше трех миллионов тонн верхнего слоя плодородной почвы. Четыреста миллионов гектаров сельскохозяйственных полей страны подвержены выветриванию и смыву…