— Отдайте, — прошептала она.
Хищно улыбнувшись, Джек отпустил шнур, свисавший у него с руки. Она тут же туго подпоясала брюки шнуром, завязала полы батистовой рубашки на талии и повернулась.
Джек, уже сидевший за столом с бокалом вина, жестом указал ей на стул и наблюдал, как она закатала штанину, потом другую. Закончив, она села и скрестила руки на груди.
— Выпялитесь.
— Нет. Я… любуюсь. — Джек налил вина и подвинул к ней бокал. — Я потребую, чтобы завтра Дугал вернул твою одежду.
— Завтра, — с усталым вздохом повторила Лиззи. — Вряд ли я вынесу здесь еще один день.
Он рассеянно вертел пальцами ножку бокала.
— Понять не могу, почему твой дядя позволяет себе это делать, а ты почему-то сносишь его дурное обращение. Почему он так с тобой поступает?
Если б она знала. Да, Карсона абсолютно не интересовало, что они с Шарлоттой принимают собственные решения, но это… неописуемая жестокость. Лиззи оглядела свой наряд, почувствовав, как слезы отчаяния и усталости подступают к глазам.
— Я хочу домой, — тихо сказала она. — Клянусь могилой отца, я этого не заслуживаю. Он меня погубил. Даже не представляю, как мы будем существовать. Я хочу домой, — повторила Лиззи.
— Выпей немного вина, оно тебя успокоит. Потому что завтра тебе понадобятся силы.
— Зачем? — устало спросила она. — Вы знаете, что Карсон собирается делать с нами завтра?
— Нет. Знаю только, что завтра мы покидаем замок Бил.
Он чокнулся с ней через стол.
Лиззи хотелось ему верить, отчаянно хотелось верить ему.
— Правда?
— Правда.
— Но как?
Он улыбнулся:
— Предоставь это мне, Лиззи Бил.
Честно говоря, Лиззи была настолько измучена, что ничего другого ей и не оставалось.
Однако усталость не помешала Лиззи затеять спор, кто займет кровать. Наконец Джек просто схватил ее и бросил на одеяло, предупредив: если она поднимется, он возьмет дело в свои руки.
И он был совсем не далек от этого, ему даже пришлось заставить себя отвернуться от кровати.
К счастью, его угроза убедила Лиззи, и она быстро провалилась в глубокий сон.
А Джек сел за стол и допил вино, надеясь, что оно избавит его от всех сладострастных мыслей, которые проносились у него в голове. Ему необходимо покинуть замок Бил даже больше, чем Лиззи, поскольку он не мог оставаться с ней в этой маленькой комнате и не тронуть ее.
Он понял это по реакции своего тела, когда увидел Лиззи в его одежде. Он смог представить ее фигуру такой, какой никогда бы не увидел в платье. Благодаря рубашке он сумел увидеть и бледную кожу, и выпуклость груди… размером со спелые апельсины. Ладони у него горели от желания прикоснуться к ним. Он был возбужден, как мальчик, впервые испытавший острую боль вожделения.