— Джереми, я не хотела испортить вечер, правда.
— Ты не испортила ничего. Я пока не готов обсуждать наши отношения, но и думать о том, что однажды все закончится, не хочу.
— Я тоже, — тихо сказала она.
— Подожди меня здесь, — велел он и направился к машине.
Вытаскивая из багажника свои вещи, он то и дело бросал взгляд на темный женский силуэт. Джереми стиснул зубы. Дорого бы он отдал, чтобы узнать, какие еще мысли бродят в ее красивой головке.
Они поднялись на борт яхты.
— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросила она, стоя у борта.
— Нет, — кратко ответил он.
— Джереми, я сожалею, что подняла этот вопрос, — раздался рядом ее голос. — Но если у тебя нет настроения, я бы лучше поехала домой, чем портить настроение еще и себе.
— Нет, — отрезал он.
— Тогда перестань хмуриться.
— Ты говоришь со мной так, будто я маленький мальчик.
— Сейчас ты ведешь себя именно как восьмилетний парнишка, — она прижалась к нему и сказала грудным голосом: — Хотя должна признать, что ты давно превратился в зрелого, соблазнительного мужчину.
Джереми обнял ее и крепко прижал к себе, жадно целуя ее подставленное лицо, с сожалением констатируя, что она действует на него как наркотик. Как он сможет жить после ее ухода? Три месяца, три года, вся жизнь — ему всегда будет ее мало...
— В машине я думала об этом. — Она приложила палец к его губам и чуть отстранилась. В ее глазах он увидел свое отражение.
— Об этом? — переспросил он, целуя ее шею. Она вздохнула и закрыла глаза. Он спустил с ее плеч верхнюю часть платья и с жадностью взглянул на ее тело — такое прекрасное и отзывчивое на его ласки, что только при мысли о том, что кто-то другой будет касаться его, в нем вскипела ярость. Изабелла вдруг открыла глаза и одним незаметным движением высвободилась из его объятий и подошла к борту, поправляя платье. Облокотившись о перила, она застыла, глядя на темный горизонт.
Джереми встал у нее за спиной и снова привлек к себе жестом, в котором не было ничего нежного. Он испугался, что так же легко и непринужденно она может навсегда исчезнуть из его жизни.
Изабелла чуть повернула голову и прошептала:
— Я думала о том, что три месяца прошли слишком быстро, и жалела, что оставшиеся три не могут продолжаться вечно.
Слова застряли у него в горле. Хватит ли у него смелости быть таким же честным и откровенным с ней?