— Спасибо, доктор.
— Даю вам пять минут, капитан. И будьте с ней помягче. — Он придержал дверь, пропуская Яуберта вперед.
Антуанетта Нинабер выглядела ужасно. В углах рта залегли глубокие складки. Глаза запали, осунувшееся лицо, туго обтянутое кожей, похоже на череп. Она лежала утопая в подушках; верхняя часть тела слегка приподнята. Из запястья торчит игла, прикрепленная к трубке капельницы. На ней была голубая ночная рубашка. Светлые волосы разметались по подушке безжизненной массой.
Яуберт подошел к кровати.
— Мне очень жаль… — начал он, чувствуя себя очень неловко.
— Мне тоже, — глухо ответила она.
Снотворное еще не до конца вышло из организма; Яуберт заметил, что смотрящие на него глаза слегка не в фокусе.
— У меня к вам несколько вопросов. Если устанете, скажите.
Антуанетта Нинабер кивнула в знак согласия.
— Был ли ваш муж знаком с Ферди Феррейрой или Дрю Уилсоном?
Прошло несколько минут, а потом она покачала головой: нет.
— С Кариной Оберхольцер?
— Нет.
— Яквесом Кутзе?
— Нет.
— Эстер Кларк?
— Нет… — ответила она дрожащим голосом.
— Ваш муж обычно носил с собой в кейсе огнестрельное оружие?
Глаза Антуанетты Нинабер закрылись. Шли секунды. В коридоре послышались шаги.
Слышит ли она его?
Ее глаза открылись.
— Нет, — ответила она. В уголке глаза набухла слеза; она стекла по бледной щеке, упала на голубой ворот сорочки, где не сразу впиталась в материю.
Яуберта раздирали противоречивые чувства. Время не ждет; надо спросить ее, был ли муж ей верен. Но такой вопрос нельзя задавать — по крайней мере, сейчас. А если как-нибудь иначе, помягче? «Был ли ваш брак счастливым?» Антуанетта Нинабер смотрела на него выжидательно и затравленно, как будто она была зверем, а он — охотником и целился в нее из дробовика.
— Спасибо, миссис Нинабер, — сказал он. — Надеюсь, вы скоро… желаю вам всего доброго.
Ее губы едва слышно прошептали:
— Спасибо. — Бывшая кинозвезда отвернулась, уткнулась в подушку.
Яуберт сидел в своем кабинете, прижав к уху телефонную трубку.
Жулио да Коста сказал, что Карина Оберхольцер вроде бы упоминала имена Яквеса Кутзе и Эстер Кларк, но подробностей он не помнит.
— Она была такая болтушка, капитан. Постоянно что-то рассказывала. И смеялась. Очень живая девушка. Любила веселье, вечеринки, любила людей. Работала она только ради денег и для того, чтобы скоротать время. А по-настоящему ее жизнь начиналась по вечерам. Так мы с ней и познакомились. Однажды в пятницу вечером она пришла ко мне в ресторан — уже поздно, в первом часу ночи. Вместе с толпой друзей.
— А дальше?
— Капитан, вы и сами знаете, как это бывает. Нельзя все время только работать. И вы знаете, как тяжело, когда дома жена.