Стиснув зубы, Шей уставилась на железные прутья, удерживающие ее в плену.
— Мерзость. Ненавижу. Ненавижу Эвора. Ненавижу эту клетку. Ненавижу этих презренных созданий там, наверху, которые собрались, чтобы торговаться из-за меня. Мне даже кажется — лучше бы я позволила ведьмам положить конец нам всем.
— Не стану с тобой спорить, моя милая Шей, — со вздохом признал Леве.
Шей закрыла глаза. Будь оно все проклято! Конечно, она сказала это не всерьез. Просто усталость и отчаяние. Но она никогда не была трусихой. И лучшее доказательство тому, что она сумела пережить прошлое столетие.
— Нет, — пробормотала она. — Нет.
Леве всплеснул крыльями:
— А почему нет? Мы заперты в клетке, как крысы в лабиринте, пока нас не продадут. Что может быть хуже?
Шей невесело улыбнулась:
— Позволить судьбе одержать верх.
— Что?
— Пока что судьба, или рок, или злосчастье, или как тебе угодно это называть, только и делает, что топит нас в сточной канаве, черт возьми! — прорычала Шей. — Но я не собираюсь сдаваться. Не позволю судьбе наблюдать, как я покорно схожу в могилу. Скоро придет день, когда у меня появится возможность плюнуть судьбе в лицо. Ради этого я и сражаюсь.
После долгого молчания горгулья встал, подошел к Шей и потерся головой о ее ногу.
— Кажется, таких несдержанных речей мне слышать еще не доводилось, но я тебе верю. Если кому-нибудь удастся ускользнуть от Эвора, так это тебе.
Шей рассеянно передвинула рог, впившийся ей в бедро.
— Но я вернусь за тобой, Леве. Обещаю.
— Ну-ну, как трогательно! — Внезапно появившись перед прутьями клетки, Эвор заулыбался, обнажая острые зубы. — Прямо Красавица и Чудовище!
Загородив собой Леве, она повернулась к тюремщику.
Презрительная усмешка заиграла на ее губах, когда Эвор вошел в клетку и запер за собой засов. Эвора легко можно было принять за человека. За невероятно уродливого человека.
Низенький и толстый, с круглым сплющенным лицом и жирными щеками. Клочья длинных волос, тщательно зачесанные наверх. Когда он злился, в маленьких черных глазках обычно загорался красный огонек.
Глаза он прятал за темными очками.
Только зубы выдавали в нем тролля. Зубы и отсутствие всяких моральных принципов.
— Имела я тебя, Эвор, — сквозь зубы сказала Шей.
Мерзкая улыбка сделалась шире.
— Что, хочется?
Шей презрительно сощурилась:
— Я лучше пройду сквозь адское пламя, чем ты прикоснешься ко мне!
Жирные складки задрожали от гнева, но вскоре масленая улыбка вновь озарила лицо тролля.
— Придет день, и ты почтешь за счастье стать моей подстилкой. У каждого из нас свой запас прочности. Твой — уже на исходе.