— Мастер Рамиэль очень любит цитировать «Изречения».
— Верно, и мне кажется, он считает всех нас похожими на Аттиаса, который записывает каждую услышанную цитату.
— Что ж, пока мы учимся сражаться, я готов время от времени выслушивать одно и то же, — сказал Немиэль.
— Надеюсь, — продолжил Захариэль, — что к следующей схватке с великим зверем мы будем более подготовленными.
Между ними воцарилось напряженное молчание. Захариэль в душе проклинал себя за упоминание о великих зверях. Эта тема каждый раз служила Немиэлю напоминанием, как его брат добился славы и общего признания, защищая товарищей до тех пор, пока не подоспел брат Амадис и не убил чудовище. А сам Немиэль тогда заработал только несколько дней лазарета.
— Как ты думаешь, чудовище было разумным существом? — спросил Немиэль.
— Какое чудовище? — откликнулся Захариэль, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь.
— Крылатое чудовище, которое напало на нас несколько лет назад.
— Разумным? — повторил Захариэль. — Мне кажется, это зависит от того, что ты понимаешь под словом «разумный». Да, я думаю, оно обладало определенным интеллектом. Я твердо в этом уверен. Но было ли оно по-настоящему разумным? Помню, брат Амадис говорил, что показателем разумности можно считать способность существа планировать что-то заранее или использовать логическое мышление для решения каких-либо задач.
— А что думаешь ты, брат? — настаивал Немиэль. — Ты считаешь то чудовище разумным или нет?
— Я и сам не знаю. Мне кажется, человеческому разуму слишком трудно понять логику нечеловеческого существа. Я могу сказать только, что я тогда чувствовал.
— И что же ты чувствовал? — спросил Немиэль.
— Я ощущал себя мухой в паутине этого монстра.
Захариэль продернул промасленный лоскут через дуло пистолета и стер все следы недавней стрельбы. Оружие стало бить немного влево, и его результаты из-за этого оказались в самом низу таблицы общих показателей.
Когда Захариэль пожаловался на выявленный недостаток, рыцарь-оружейник просто посоветовал ему перед следующей стрельбой тщательнее вычистить пистолет. Оскорбительный намек привел Захариэля в ярость, но он все еще был претендентом и не имел права ответить полноправному рыцарю той же монетой.
Вместо этого Захариэль вежливо поблагодарил рыцаря-оружейника и вернулся в спальню, где открыл ящик с принадлежностями по уходу за оружием и стал педантично чистить каждую движущуюся часть механизма.
Однако он не ожидал от своего занятия никаких результатов. Захариэль подозревал, что недостаток обусловлен не остатками гари в дуле, а почтенным возрастом оружия, поскольку очень тщательно относился к уходу за доспехами и еще бережнее обращался с пистолетом.