Люди подставляли ладони, ловили монеты и уходили.
Можно сказать, что всю оставшуюся жизнь Амшель провел, уговаривая и успокаивая враждебную толпу. Он стал главным защитником немецких евреев. Это он финансировал большинство благотворительных мероприятий. Это он добился снятия цепей с Еврейской улицы.
Это он после долгой борьбы добился того, чтобы евреи стали полноправными гражданами Франкфурта.
Амшель был старшим среди братьев. И на его плечи легли заботы, связанные с получением назначений и знаков отличия для братьев. Именно он от имени большой пятерки выражал соболезнования и поздравлял коронованных особ. Было нечто поэтичное в том, что старший из братьев, принявший бразды правления от старика Майера, был самым правоверным среди них. В его венах текла кровь средневековых евреев, обитавших в гетто. Он не стал приспосабливать свое имя к европейским стандартам и так и остался Амшелем, тогда как Джекоб стал Джеймсом, а Кальман – Карлом.
В распоряжении Амшеля была целая армия образованных служащих, в чьи задачи входило написание писем. Но он требовал от них сохранения привычных ему грамматических ошибок, пришедших из идиш и архаического написания цифр. Когда Амшель писал главному комиссару-интенданту Англии, то обращался к нему «высокочтимый господин комишар», чем вызывал улыбку и у своих братьев, и у самого «комишара». И в этом был весь Амшель, куртуазный, ироничный и самодостаточный. Позднее, когда уровень общения Ротшильдов достиг королевских и императорских высот, ему пришлось изменить своим привычкам и позволить орфографии, грамматике и каллиграфии торжествовать в его переписке, но тем не менее… Письмо канцлеру Меттерниху, где он выражал свою радость по поводу выздоровления императора Франца, Амшель закончил словами: «…и да буду я вечно счастлив тем, что могу почтительнейше считать себя Вашим скромнейшим и покорнейшим слугой…» Фраза, достойная старого Майера.
Амшель продолжил еще одну традицию отца – он поддерживал самые тесные связи с Гессенским домом. И если раньше Майер Амшель управлял финансами принца Уильяма, то теперь его сын, Амшель Майер, финансировал сына принца Уильяма. Амшель любил пройтись по улицам Франкфурта в своем любимом сюртуке, сшитом по образцу и подобию тех, что носили в гетто. Иногда он забредал в замок принца к завтраку или к обеду, и у его светлости всегда были наготове кошерные блюда для его друга-банкира.
«Они обедают совсем по-семейному со своими деловыми партнерами», – писал удивленный хроникер.
Другие немецкие принцы обращались к нему за помощью, или, грубо говоря, шли к банкиру с протянутой рукой. Амшель финансировал собрание Германской конфедерации во Франкфурте и таким образом, по словам первого министра финансов Конфедерации, «оплатил ее появление на свет». Этот гигант среди германских банкиров держал руку на пульсе каждой инвестиционной сделки к востоку от Рейна и к северу от Дуная. Сотни германских фабрик, заводов, железнодорожных линий и шоссейных дорог обязаны своим появлением тщательным подсчетам в бухгалтерских книгах Амшеля Майера в его штаб-квартире на франкфуртской улице Фаргассе.