Когда дядя перебрался с Украины в Челябинскую область, Федор так же каждый год ездил к нему в Троицк, как прежде ездил в Глыбачок. Федор видел, как с каждым годом дядя богател. На пальцах дяди появился сначала один огромный перстень, потом другой. Федор смеялся над дядей и спрашивал, зачем он, человек с высшим образованием, носит перстни. А дядя смеялся над Федором и отвечал, что без перстней покупатели-азербайджанцы не будут воспринимать его всерьез.
Работая в рекламе, Федор не мог спокойно смотреть на то, что пельмени дяди не только назывались «Малахит», но даже имели на пачке изображение малахита. С точки зрения Федора, это только усиливало ассоциацию с камнем, который невозможно разгрызть. Федор пытался убедить дядю разработать нормальный бренд, но дядя только отмахивался: дела и так шли хорошо.
В двадцать первом веке перстни ушли в прошлое, на смену им пришли дорогие костюмы, хороший парфюм и Jeep Cherokee. Дядя ходил в баню с важными чиновниками, которые могли помочь развитию бизнеса. Имел знакомства среди авторитетных людей. Вступил в «Единую Россию». Боролся за кресло мэра. То есть делал то, что никогда бы не стал делать Федор. И поэтому Федор считал, что с дядей случилось то, что вряд ли может случиться с Федором.
Когда друг и партнер дяди Виктор Жуков вышел из бизнеса, в результате раздела фирмы он получил пельменный и рыбный цеха, но остался недоволен. И вот незадолго до гибели партнеров к Николаю Норову пришел человек, который заявил, что получил заказ на его убийство за сто пятьдесят тысяч рублей. Дядя обратился в прокуратуру, которая инсценировала успешное покушение и после «убийства» арестовала Максима Жукова, который и явился на встречу с киллером расплачиваться за «успешно проделанную» работу. Максим Жуков был племянником Виктора Жукова.
История могла бы закончиться вполне благополучно для Николая Норова, если бы дядя не выпил лишнего, не стал звонить своему бывшему другу и партнеру и не сказал бы ему, что он неудачник, который остаток жизни проведет на нарах, причем за убийство, которое у него не удалось. На следующий день на Барумбайском мосту убийство Виктору Жукову вполне удалось.
После этого случая мама Федора стала предостерегать сына от работы с партнерами. Но Федор не проецировал судьбу дяди на свою и даже не думал, что с ним может случиться что-то подобное. Потому что считал произошедшую с дядей трагедию в чем-то закономерной: что-то подобное могло случиться намного раньше.
Себя Федор считал предпринимателем принципиально другого типа.
Дядя был человеком талантливым, предприимчивым и смелым. Эти качества сильно выручали его в девяностые, но в новое время, кажется, их было уже недостаточно. Ведь его благополучие было построено не на знании потребностей рынка, а скорее на безысходности покупателей и отсутствии реальной конкуренции. Не на передовых технологиях или выдающихся управленческих процедурах, а на непрозрачных схемах и административном ресурсе. Не на корпоративных правилах и четком разграничении полномочий, а на авторитете и запутанных личных отношениях.