Взяв бинт, Мелинда начала обматывать его вокруг руки Карла.
— Это всего лишь царапины, а не раны от пуль. Даже при пересадке сердца никто не делает таких перевязок, — попробовал возразить Карл.
Она презрительно фыркнула, как в старые добрые времена.
— И когда ты в последний раз присутствовал при пересадке сердца?
— По телевизору показывали, — легко признался он. — Но ты мне так и не ответила. Какие у тебя планы?
— Хочу организовать здесь детский садик. Тогда я смогу самостоятельно зарабатывать деньги и при этом быть рядом с моими малышами. А еще нужно будет получить сертификат, то есть посетить пару занятий и сдать экзамен — и я смогу преподавать в школе.
Карл подумал, что больше половины учеников влюбятся в нее еще к концу первой недели.
— Звучит вполне благородно.
Мелинда пожала плечами.
— Ничего благородного здесь нет. Я практична, только и всего, — она завязала бинт. — Я тебе говорила, материнство меняет людей.
— Ну, отцовство Стиву мало помогло, — злясь сам на себя, Карл поднялся на ноги. — Извини, это был удар ниже пояса.
Но любая колкость, касавшаяся Стива, не могла задеть Мелинду.
— Зато в яблочко. Честно говоря, я постоянно ждала этого выпада. И с ним еще пару-тройку, — с улыбкой отозвалась она. — Не переживай. Все чувства давно мертвы. Наш развод был удивительно спокойным — и вежливым.
Хотя ее голос звучал спокойно, Карл знал, что все было вовсе не так. Нельзя просто так отдать сердце человеку, бросить всех и вся ради него, а потом при расставании не испытывать ни малейших сожалений.
— Он хоть деньги дает на воспитание детей? — мягко поинтересовался Карл.
— Да. Но я не трачу на себя ни цента, — с гордостью добавила Мелинда. — Мне ничего от него не нужно.
— А тебе не кажется, что, желая досадить ему, ты только сделала хуже самой себе?
— Нет, я продемонстрировала Стивену, что, хотя у него и есть обязательства по отношению к детям, со мной у него больше нет ничего общего. Иначе я не смогла бы чувствовать себя спокойно.
Минуту Карл смотрел на нее, удивляясь такому решению. Прежняя Мелинда с радостью ухватилась бы за такую возможность отомстить обидчику.
— Ты выросла, верно?
— Мне кажется, я повзрослела. — Она наконец подняла глаза и скомандовала: — А теперь снимай рубашку.
Карл, уже собравшийся уходить, оторопело застыл на месте.
— Что, прости?
— Снимай рубашку.
— Зачем?!
— Если сразу не замочить, кровь потом не отстирается. Если ты хочешь выбросить хорошую рубашку — вперед, но если я сейчас ее замочу в холодной воде, этого можно будет избежать.