Наконец, его пальцы коснулись воды. Со всей осторожностью, словно обезвреживая неразорвавшуюся бомбу, старшина опустил в реку фляги. Они наполнялись! Он слышал, как заливается в их алюминиевые горлышки холодная вода, и боялся, что немцы на том берегу услышат. Слабое бульканье казалось ему шумным рокотом бурлящего водопада. Да и туман понемногу рассеивался.
Фляги постепенно тяжелели, уходя под воду по мере наполнения. Когда они скрылись под поверхностью реки, старшина потянул веревку и принялся вытягивать их. Тяжелый, драгоценный груз. В душе он радовался, что все удалось, прошло гладко, но теперь необходимо было доставить это сокровище целым. Сложно не расплескать воду, передвигаясь по-пластунски. Тем более крышки они предусмотрительно сняли — отвинчивание и завинчивание отняло бы слишком много времени. О том, чтобы отпить, утолить жажду самому, он сейчас даже не помышлял. Перед глазами стояла медсестра Женечка с мольбой: «Воды бы раненым…» И мать с грудным младенцем, и боевые товарищи…
Переборов внутренний порыв быстрым броском добежать до лаза в казематы, Кожевников пополз обратно. Но на этот раз ему не повезло.
До входа оставалось метра три, когда раздались крики на другом берегу. Кожевников понял, что его заметили. На пологой поверхности берега он представлял собой великолепную мишень, а потому вскочил на ноги и зигзагами рванул к лазу.
Позади раздался хлопок выстрела, затем застрочил пулемет. Мамочкин пальнул из винтовки, вызывая огонь на себя. Толку от его винтовки против пулемета было мало. Бег на три метра под обстрелом из МГ-34 — огромное расстояние. Но Кожевникову было сейчас наплевать на себя, он думал только о воде, которая выплескивалась из фляжек на гимнастерку. Донести! Хотя бы до лаза! Передать Мамочкину! Пуля больно ужалила его в ногу, и старшина, споткнувшись, повалился лицом вперед. Но, даже падая, он думал о воде и вытянул руки, чтобы не расплескать фляги. Пулеметная очередь вгрызлась в траву возле его головы. Одна пуля со звоном вошла во флягу, прошив ее насквозь. Из отверстий брызнули два фонтанчика.
Внезапно огонь с противоположного берега смолк. По раздававшимся с другого берега ругани и клацанью металла Кожевников догадался, что в пулемете закончилась лента. Судьба благоволила к нему! Давала ему несколько секунд, пока пулеметчики не начнут бить снова!
Стиснув зубы, превозмогая сильную боль в ноге, старшина вскочил и на одном выдохе преодолел опасное расстояние. Пока он бежал, прихрамывая, ему казалось, что спина его сделалась невероятно широкой, великолепной целью и в нее легко попасть с любого расстояния. Он почти физически ощущал, что сейчас сквозь намокшую от липкого пота гимнастерку ему между лопаток войдет немецкая пуля. Но все обошлось.