Размышления Скорнякова прервал телефонный звонок — Прилепский доложил обстановку. По данным разведки, «противник» ведет перегруппировку войск, дозаправку авиации, и потому налет начнется не скоро. Что ж, можно выйти на свежий воздух, мозги проветрить, поразмышлять.
Снова зазвонил телефон. Скорняков снял трубку и, с трудом узнав из-за помех голос члена Военного совета Снежкова, сообщил ему обстановку, рассказал о принятом решении, о предполагаемых дальнейших действиях, ответил на многочисленные вопросы. «Беспокойный человек, — подумал он. — Всегда с людьми, всегда там, где трудно. После партактива сел бы на поезд и — домой. Нет же, узнал о тревоге и — на КП части. Переживает, чтобы ни одна цель не осталась учебно не обстрелянной, обзвонил, говорит, все политорганы».
Скорняков поднялся по лестнице к связистам, послушал на ходу метеоролога о прогнозе погоды, отмахал последние девять ступеней, отдал честь часовому и вышел на улицу. Его догнал Лисицын, хотел что-то сказать, но, видимо, раздумал, и они молча пошли по широкой, уложенной плитами, тропе. На расстоянии пятнадцати — двадцати шагов за ними неотступно следовал начальник КП.
Небо на востоке начало сереть; среди густых листьев деревьев и кустарников все настойчивее шевелились и попискивали ранние птицы, откуда-то доносился отрывистый лай одинокой собаки, шум запоздалой автомашины. Все эти редкие звуки не нарушали ночного безмолвия. По-летнему глубокая тишина вызывала у Скорнякова внутреннее беспокойство, не давала ему отключиться от приглушенного шума командного пункта, забыться на какое-то время о налете. Он все отчетливее сознавал необходимость безотлучно находиться там, среди расчета КП, и через четверть часа заспешил назад, на свое рабочее место.
* * *
В зале висел полумрак: начальники родов войск, направленцы, офицеры штаба и политработники находились на своих местах. На электронном табло высвечивалась воздушная обстановка. Всмотревшись в табло, Скорняков приятно удивился — все, что нужно было знать о «противнике», о своих войсках, о возможных вариантах боевых действий, — все было отражено в полном объеме. «Наверное, оттого так бодро вышагивает Лисицын», — подумал Скорняков, удивляясь и необычной походке, и веселости во взгляде, и красивым театральным жестам; все, казалось, утверждало его главную мысль: «Сделано все возможное. Сбоев в работе АСУ нет, программы для ЭВМ отработаны. Командуйте и распоряжайтесь!» Что ж, хорошо, когда у заместителя такое настроение».
Лисицын и в самом деле был доволен и людьми и оборудованием; расхаживая позади ряда АРМов, он ощущал на себе взгляды десятков людей, чувствовал их кожей, и это внимание распаляло его еще больше, наполняло нескрываемым самодовольством и радостью. Единственное, что могло беспокоить Петра Самойловича, — отношение людей к «Сапфиру». Новое требовало к себе постоянного внимания, точности и аккуратности в работе. А у некоторых пока еще отношение к АСУ как к обычной связной радиостанции: дал триста восемьдесят плюс-минус пятнадцать вольт и пошел на перекур. Здесь требуется за каждым микровольтом смотреть, за каждым ТЭЗом