Их спальне, поправила себя Шейла.
Слейд встал и подошел к ней. Взяв за руку, подвел к кровати.
— Ложись, — повторил он тихо, но твердо. — Я не собираюсь познать тебя в библейском смысле, пока врач не даст тебе разрешение... А ты мне.
Их взгляды встретились, он улыбнулся.
— Я хороший парень, помнишь?
Не подумав, она погладила его по щеке.
— Ты знаешь, мне особенно нечего помнить.
Тяжело вздохнув, Шейла упала на кровать.
— О, я не знаю. — Слейд сел и стал разминать ей плечи, напряженные до предела. — Я многое помню. Прокручивал в мозгу в замедленном темпе много раз. Все, что случилось после того, как мы плавали в бухте.
Если как следует подумать, то это была невероятная глупость. Но тогда все казалось таким естественным...
— Если бы кто-нибудь увидел нас...
— Но не увидели, — напомнил он. — Скажи мне, кроме той ночи, ты всегда была осторожна?
Шейла начала поворачиваться, чтобы посмотреть на него, но он заставил ее лечь обратно. Господи, у него чудесные руки.
— Если ты имеешь в виду, не плаваю ли я нагишом при луне с кем попало, то да, не плаваю.
— Только со мной?
Она почувствовала, что он улыбается.
— Только с тобой.
— Мне это нравится. — Продолжая массаж, он чмокнул ее в шею и, ощутив ответную дрожь, понадеялся, что так будет всегда. — Мне это очень нравится.
У Шейлы бешено забилось сердце. Несмотря на беспредельную усталость, она почувствовала желание. Но пока ничем не могла его утолить.
— Мужское самолюбие?
— Супружеская гордость, — поправил Слейд. — И может, чуть-чуть мужского самолюбия.
Он начал сильнее разминать ей плечи.
— Господи, женщина, ты напряжена, как гладильная доска. Расслабься. Ты дома.
Все не так просто. Да, она дома, но в совершенно новой системе координат.
— Я отвечаю за младенца.
— Мы отвечаем за младенца, — поправил ее Слейд. — Я здесь надолго, Шейла. Я тебе уже это говорил.
Сколько еще ему придется убеждать ее в этом?
Шейла видела отражение Слейда в темном телеэкране. Он казался больше, чем сама жизнь. Да, так оно и есть. Больше, чем сама жизнь. И это ее пугало.
— Видишь ли, — осторожно сказала она, — меня всегда учили, что, если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, то это, скорее всего, неправда.
Да, его тоже этому учили. Но у каждого правила бывают исключения. И Шейла была его исключением.
— Чему еще тебя учили?
Шейла внутренне рассмеялась над иронией судьбы.
— Еще меня учили не поддаваться порывам.