– Вас интересует только то, что может быть практически применено? – осведомился печально Травин.
– Учитывая наш выезд в скором будущем – да. Потом видно будет, мне важно остаться в живых хотя бы в эти ближайшие дни – честно признался я.
– Ладно, пойдемте в приемную Кабановой – молвил Травин,чуток подумав.
И мы пошли по каким-то запутанным переходам. Меня удивило то, что даже на мой непросвященный взгляд все пространство было напичкано видеокамерами, разными датчиками и перекрыто тяжелыми решетками. Несколько раз попадались по дороге суровые дядьки, обвешанные оружием.
– Не слишком ли вы тут оборону осложнили? – спросил я у сопровождавшего.
– У нас тут находятся зомби. Есть и морфы. Результаты исследований таковы, что и сосдушки наши ими очень заинтересованы. К тому же Кабанова считает не без оснований, что угрозы нашей безопасности не только этим исчерпываются.
– Что вы имеете в виду? – спросил я пробираясь по весьма заковыристой древней винтовой лстнице, украшенной несмотря на свое прозаическое назначение литыми египетскими мотивами-бараельефами.
– Людям с ВИЧ – инфекцией, бешенством или вирусным гепатитом несказанно повезло от прихода Песца – они ведь были обречены. Возможно, что кто-то из них будет и противиться работам по нейтрализации «шестерки», может и активно – «вы тут останетесь, а мне ждать, кода у меня цирроз или иммунодефицит разовьется?! Взорвать к ляду всю вашу лабораторию!» – повернулся ко мне Травин.
– Я как-то с такой стороны и не думал – признался я спутнику.
– А многие не думают – отмахнулся парень.
Кабанова оказалась занята. Попросили подождать полчаса. Я воспользовался этим перерывом и передал Травину бумажку с фамилиями претендентов на новый экипаж моего американского пациента. Парень кивнул и обещал быстро уточнить их благонадежность. А мне дал возможность посидеть наверху – на верхней площадке форта.
Сверху планировка форта стала более понятной – чисто боб. Или почка. Выгнутая сторона – смотрит на рейд. Внутренняя с пристанью – на Кронштадт. К моему удивлению наверху стояла впоне внятная артиллерия – две ЗУшки и штуки три «Утесов». А что, разумно – тут можно накрыть любого посягнувшего хама.
Я присоседился к группке морячков у крайней зенитной установки. Они перебирали и протирали красивые снарядики. Старшой, покуривавший козырную трубку, вещал что-то, что скрашивало однообразную работу по переборке боеприпаса. Я прислушался. Ничего не понял, потому что речь шла о механических тонкостях работы этой самой ЗУшки. Свирепая машина плюется этими самыми блестящими снарядиками как осатанелая, 2000 выстрелов в минуту и достает на 2,5 километров. Правда, как это она делает технически – мне никогда не понять, не мое это.