Мне не получилось дослушать беседу, Травин вернулся.
– О чем вы так зажигательно беседовали? – полюбопытствовал он.
Расчет как-то затих.
– О мышах – ответил старлей.
– Полезные зверьки – вежливо согласился Травин. И неожиданно выдал: – Храбрый самурай был застигнут поздним вечером в незнакомых местах. Остановился на ночь у крестьянина. Тот предложил воину одеяло. Самурай презрительно ответил: «Это вы привыкли нежиться в постелях! Мы – воины, закалены и не изнежены!»
Ночью выпал снег. Похолодало. Самурай совсем замерз. Разбудил хозяина.
– Вы своим мышам на ночь лапы моете?
– Нет, господин, у нас такого не делают.
– Дикие невежественные дурни! Ваши мыши испачкают мою одежду. Ладно, давай свое одеяло!
Травин со значением подмигнул озадаченным зенитчикам и мы двинулись в глубины лаборатории.
Когда мы спустились с крыши в полумрак казематов верхнего яруса, он негромко сказал, протянув мне листок с фамилиями:
– По нашим данным за ними ничего не замечено.
– То есть чистые и порядочные люди?
– Нет, просто нам о них ничего порочащего не известно. Улавливали раньше разницу между «связей порочащих его, не имел» и «в связях, порочащих его, не замечен»? – уточнил Травин.
– Улавливал. Эти значит – не замечены? – сказал я.
– Именно. Валентина Ивановна приказала вам провести экскурсию по лаборатории.
Экскурсия получилась впечатляющей. Впрочем Травин как экскурсовод был куда интереснее записных экскурсоводов мирного прошлого, сыпавших тысячами совершенно ненужных цифр и дат, но не дававших ничего полезного, отчего вся эта мусорная информация потом еще долго бренчала в межушном пространстве. Тут говорилось все по делу, может и суховато, но запоминалось слету. Я диву дался, поняв, что за короткий срок в мертвом выпотрошенном форте создали не менее грамотную лабораторию, чем бывшая тут раньше противочумная. Странно смотрелись новенькие еще пахнувшие окалиной грубоватые решетки в старых краснокирпичных коридорах, масса видеокамер и каких-то еще датчиков и всякие другие следы поспешного усовершенствования – от свежеслепленных стенок с бойницами, которые вместе с железными решетками перекрывали в некоторых местах коридоры, до мебели в облагороженных казематах. Несколько раз приходилось по приказу сопровождающего высоко поднимать ноги переступая через натянутые поперек коридора проволочины.
– Мины? – не очень умно спросил я.
– Сигнальные фейерверки – на случай несанкционированного передвижения.
– А, понял… Это уже запретная зона?
– Для посторонних – да. У американцев она была бы покрашена зеленой краской.