— Последние четыре месяца я летал с ним в одной эскадрилье, — начал негромко Каспер. — Мы базировались тогда в Чурч-Фентоне в Йоркшире. Вернее было бы сказать, что я и другие летали, а этот субчик все больше околачивался на аэродроме. Его, видите ли, берегли, как инструктора. В первый же день после моего прибытия в эскадрилью Осмерт стал набиваться мне в друзья. Я отнесся прохладно к его потугам. В общем, мы с самого начала не понравились друг другу.
Однажды мы проверяли новый самолет. Ты знаешь, что машины одной серии и даже одного завода летают порой совершенно по-разному. Одна делает левый разворот по дуге вдвое большего радиуса, чем правый, другая начинает трястись на форсаже так, что о прицельной стрельбе не приходится и думать. Так вот, я выполнил несколько фигур над полем, после чего сделал свое резюме, но Осмерт назвал мои выводы ерундой. Он сам забрался в истребитель и принялся стрекотать над нами. В итоге этот инструктор чуть не убился на глазах у всех, да еще погнул при посадке винт. Пару дней он ходил притихшим, при встрече со мной не здоровался. А потом вдруг ожил и принялся всячески подначивать меня. Как бы тебе понравилось, если бы, сидя с ним и с другими за одним карточным столом, ты слышал бы, как он нашептывает окружающим «господин аристократ опасно блефует… господин аристократ увеличивает ставку»? Говорит так, словно тебя нет, и при этом искоса, с многозначительной усмешкой поглядывает в твою сторону. Будто знает о тебе что-то такое, о чем ты сам не можешь подумать без стыда.
Сначала я думал, что у него такая манера игры — вывести противника из себя. Но скоро отметил, что с другими он вполне любезен, а перед нашим сквадрон лидером, например, и вовсе лебезит, хотя тот этого господина «из низов» не очень-то жаловал.
А скоро у Осмерта появилась еще одна причина ненавидеть меня. У нас в клубе работала хорошенькая официантка. Она многим нравилась, но этот тип почему-то решил, что имеет на нее особые права. А тут появился я и… Ну, ты понимаешь, я умею расположить даму к себе. Короче говоря, она стала оказывать мне некоторые знаки внимания. Ко всему прочему этот «выходец из рабочих окраин», как он сам себя называл, умудрился крупно проиграться, да не кому-нибудь, а мне. Сто фунтов. В долг. Для него это были крупные деньги, а если учесть, что Осмерт — жмот, каких мало, то можешь себе представить, как он взъелся. Я только и слышал его высказывания про «сынков богатых родителей» и про тех, кто всего добивается сам. Сволочь…
Каспер достал сигарету и долго чиркал спичкой.