Вернувшийся откуда-то на следующий день, Эйтель сообщил брату, что Либехеншели приглашают его в гости и завтра — а это как раз будет воскресенье — в десять часов утра ему надлежит явиться к ним при полном параде.
— Я подкараулил Шарлотту на улице и все ей рассказал, — пояснил он. — Оказывается, в цирк никто из них не ходил: не сумев выяснить, кто прислал билеты, они решили, что это чья-то глупая шутка. К тому же сам Либехеншель был вчера вечером допоздна занят на заводе, а у Шарлотты по пятницам урок музыки. Так что билетики того — пропали задаром.
— А они меня точно пригласили? — спросил Алекс.
— Что я, вру, что ли? Наверное, будут извиняться. Если позовут к столу, ты для приличия побеседуй на отвлеченные темы, ну там о погоде или о видах на урожай картошки, а потом, как бы невзначай, возьми да и скажи, что мы, мол, с братом строим телескоп.
В итоге все вышло как нельзя лучше. Родители Шарлотты очень вежливо извинились за недоразумение и, действительно, пригласили Алекса к столу. Узнав, что их дочь уже несколько дней дружит с братьями, они подробно расспросили его об их родителях и, похоже, остались довольны услышанным.
— А как твои родители относятся к нашему фюреру и к его программе? — спросил Густав Либехеншель.
— Они оба голосовали за Гитлера, а мама еще давно сшила флаг его партии, — смекнул, как надо ответить, Алекс и попал в самую точку.
— А чем вы с братом увлекаетесь в свободное время? — спросила фрау Либехеншель.
— Представляете, они делают модели аэропланов, а еще строят настоящий телескоп! — ответила за Алекса Шарлотта.
— Вот как? Прямо-таки настоящий? — удивился ее отец. — Какой же, позвольте узнать, системы.
— Системы Ньютона, — компетентно ответил Алекс, деликатно отхлебывая из кружки. — Мы думали попробовать Кассегрена, но решили, что для нас это пока слишком сложно.
— Ну еще бы! А где же вы возьмете зеркало?
— Делаем сами. Эйтель уже второй месяц шлифует, а я готовлю ему порошки. Один знакомый моряк подарил нам для этого два иллюминатора.
— Сами шлифуете зеркало? — еще более удивился Либехеншель. — А диаметр?
— Десять дюймов! А геометрию поверхности мы проверяем теневым методом Фуко.
Разговор на оптические темы о фокусах, линзах и тому подобном продолжался еще несколько минут, после чего очень довольный Густав Либехеншель пообещал, если братья не против, посетить их мастерскую, а заодно и познакомиться с родителями мальчиков.
— А почему вы, молодой человек, не вступаете в гитлерюгенд? — спросил он, когда Алекс с Шарлоттой собрались пойти на улицу.
— Видите ли, герр Либехеншель, я жду, когда мне исполнится четырнадцать, чтобы поступить сразу в старшую группу.