Свой испанский она «освежила» с Облачком Тьмы, что приезжал с юга. На кривобокой карте Северной Америки, кое-как нарисованной Мишкой по памяти, они совместными усилиями поставили отметку колонии Сан-Агустин. Попали действительно в северо-восточную оконечность Флориды.
Так вот, о путешествии. Мишке нужно выяснить перспективы разжиться нефтью. Про то, что где-то на побережьях Мексиканского залива что-то такое встречалось, он помнит точно. И в Техасе – это где-то за Миссисипи. Но сколько ни спрашивал у людей, посещавших Тамбов, ничего похожего никто не помнит. Нужно ведь не просто знание, что на глубине в десятки или сотни метров находится мощный нефтеносный пласт. Нужен выход на поверхность, который замечали люди.
А на скипидаре не очень-то много наездишься. В том смысле, что «добыча» этого вида топлива скудна. Что же касается множества разных затей, так все. Нету больше. То, что припомнил, записал на бумаге. Даже из химии все свои познания изложил и периодическую таблицу нарисовал, пусть и пустую на девять десятых, но со всеми пояснениями, на которые был способен.
Людей, которых в той или иной степени можно назвать учениками или восприемниками, здесь сейчас почти два десятка. Про пряжи и ткани уже скоро два года никто ничего у него не спрашивает, а парусина выделывается и полотно для одежды. Деревянные дороги строят, перекладывают, ремонтируют сами. Минералогическая коллекция такая, какой и серьезный музей позавидовал бы. Владеют аборигены и методом научного тыка, и накрытием площади возможных вариантов, и приближением к нужному результату методом артиллерийской вилки. Алхимическая наука не остановится.
Карасик теперь редко подходит к плавильным печкам. У него целых четыре своих, исследовательских. Процедуру изысканий они с Мишкой используют нехилую. Каждый незнакомый камешек ее проходит. Измеряют твердость по царапанию нескольких «реперных» материалов, определяют плотность. Потом размалывают и проводят прокаливание без воздуха при четырех разных температурах. Потом – на воздухе, потом с углем и, наконец, с известью. Не один образец при этом в работе, а для каждой проверки свой тигелек. Контролируют и растворимость результата, и изменение массы. Когда работают в закрытом сосуде, то газ из-под крышки отводят через змеевичок и следят, не накапает ли чего после конденсации. И через воду пропускают – вдруг какой-то раствор получится?
Прокаленные сами по себе порошки тоже потом смешивают и с углем, и с известью и опять ставят на огонь. Тут если на каком-то этапе что-то любопытное обнаружилось, так еще всячески исследуют этот камень. Толченый, естественно. В общем, перебор вариантов, конечно, а куда деваться?