Форленца внимательно слушал. Тонкие пальцы сжимали лежащий на коленях плед.
— Все действия мы будем совершать при помощи и с благословения Чикаго, — продолжал Джерачи. — Вся лос-анджелесская семья давно пляшет под дудку Руссо. Вам нужно будет попросить Носа об одолжении, пусть нажмет на Гасси Чичеро. Устроим так, чтобы один из людей Хаймона, Белобрысый Морти или Джонни Ола, «случайно» встретился с Фредо в БеверлиХиллз. Уверен, Фредо продаст Майкла с потрохами в обмен на то, что, если вы умрете в Нью-Йорке, он получит солидный куш.
Форленца поднял глаза на Ника.
— С чего это я должен умирать в Нью-Йорке?
— Крестный, я абсолютно уверен, что вы не умрете нигде и никогда!
Еврей засмеялся и замахал на Ника руками.
— Слушай, а с чего ты решил, что Нос захочет в этом участвовать?
— Во-первых и в-главных, ему это выгодно. А во-вторых, он обязательно поддержит именно вас. Ведь вы последний дон, не ставший ему ни врагом, ни марионеткой.
— Ты правда так считаешь? — спросил Форленца, явно польщенный.
— Думаете, я стал тем, кем стал, с помощью пустой болтовни?
Форленца засмеялся, он отлично знал своего крестника. Еврей согласился с планом и утвердил его, поцеловав Ника в лоб.
Если план сорвется, то виновным окажется Руссо. Если станут копать глубже, то ответственность ляжет на Форленца, который в переговорах с Чикаго не станет упоминать имени крестника. С одной стороны, он защитит Ника, а с другой — пусть Нос думает, что это Форленца придумал такой гениальный план. Джерачи не хотелось подставлять дона Винсента, но лучше так, чем признаваться самому.
Наконец перешли к обсуждению деталей.
— Доверьтесь мне, — увещевал Джерачи, — Фредо настолько глуп, что предаст брата, свято веря в то, что ему помогает!
— Никогда не говори: «Доверьтесь мне», потому что доверять тебе никто не станет.
— Правда?
— Доверься мне!
Джерачи усмехнулся:
— Крестный, вы мне тоже не доверяете?
— Кто, я? На все сто!
— Тогда можно попросить об одолжении?
Форленца поджал губы и недовольно кивнул.
— Когда придет время, я хочу лично убить эту крысу Нардуччи!
Эту крысу. Перед глазами встал труп Смеющегося Сала и жирная крыса, выползающая из его сфинктера.
— Признаюсь, я сам хотел тебя об этом попросить! — сказал Форленца.
Клеменца был старейшим другом Вито Корлеоне, но из родственников старого дона на похороны приехал только Фредо. У Кармелы снова появились тромбы, на этот раз в ногах, и она не могла путешествовать. У Майкла — дела, за его спиной все только и шептались о том, что Кей с ним разводится. Конни бросила второго мужа, неудачника Эда Федеричи, и пустилась во все тяжкие, загорая на пляжах Монако нагишом. Неясно, что помешало приехать Хейгену, однако его тоже не было, как и Рокко Лампоне, который превратился из искалеченного ветерана в