— Вы должны быть очень осторожны. У вас ведь такой магазин… — положив ей на плечо руку, начала было Хелен.
— Никогда они меня не ограбят! — уверенно заявила миссис Боэрзма с гордостью. — Они не такие дураки, эти сколли, чтобы лезть ко мне!
Совершенно очевидно, что именно ее-то магазин и попытаются ограбить в первую очередь, кто бы ни были эти «они». Но я решил не спорить.
— Ну, хорошо. И все же берегитесь, никому не открывайте ночью дверь и все такое, — сказала ей Хелен.
— Но что все-таки произошло с Клоофом? Его ударили чем-нибудь или как? Или его застрелили? — поинтересовался я.
— Говорят, задушили.
— Какой ужас! И это в Плеттенберге! — воскликнула Хелен.
То же самое сказал и Джеймс Форсит, когда мы возвратились домой, с трудом пробравшись сквозь уличную толпу.
— Никогда ничего подобного не слышал, — гудел он. — Утром я проверял свой архив. Вот уже двадцать лет, как в Плеттенберге не случалось ни одной насильственной смерти. А последний раз подрались два пьяных моряка, и один убил другого. Но это было давно. И вот тебе на! Два убийства за какую-то неделю!
— Вы все думаете, что это дело рук банды туземцев?
— Да, — незамедлительно ответил он. — Если бы мне дали волю, я бы пересажал их всех в тюрьму и держал бы там, пока не обнаружат преступника. Чертовы голландцы! Они и гриппа в холодную погоду не поймают, — проворчал Форсит.
Я с ним никак не мог согласиться, но вряд ли разумным было вступать в спор в такое время. Это принесло бы лишь очередной приступ глухоты моему тестю.
— Боже мой, а ведь мы провели такой прекрасный день! — вздохнула Хелен.
— У нас их еще много будет впереди, дорогая.
— Кто знает…
Вечером я отправился в полицейский участок.
Проходя мимо гаража Мартина Убийцы, я заметил его жену, обслуживающую чью-то машину. Помахал ей рукой и крикнул:
— Ваш муж дома?
— Спит, — хмуро ответила она, не подняв глаза.
Я пожал плечами и прошел мимо. Если он спал в шесть вечера, то и бог с ним.
В полицейском участке меня приветливо встретил Ван Виллинген. Он был значительно спокойнее, чем утром. Наверняка за день он успел многое сделать и вот теперь, к вечеру, решил дать себе отдых.
— У меня наготове двадцать пять человек. Три офицера и двадцать два местных полицейских, — пояснил он. — Некоторым я велел переодеться в гражданское платье. За каждым магазином и более или менее крупным домом наблюдают мои люди, — улыбнулся он. — Мне, например, известно, что вы шли сюда ровно одиннадцать минут.
— Я не в форме, — пошутил я, но впечатления это на него не произвело. — Вы что же, за каждым так следите?