И я понял.
Ту маленькую деталь, которая юрко пряталась от меня все это время.
Я не помню, кто я, и как оказался здесь.
2
– Не глупи, – хрипло приказал я.
Шагнул назад, и спиной ощутил холодную, сырую стену.
– Мы нужны друг другу, приятель, – продолжал я. – Один ты не выберешься отсюда.
– Здесь ты ошибаешься, – усмехнулся гнолл. – Выйти отсюда можно только в одиночку.
Он взмахнул молотом, и стальное навершие обрушилось на меня, как весть о том, что пора сделать богатое приношение Синедриону.
Я рванулся в сторону, и удар прошел вскользь.
Серый костюм порвался, а ребра обожгло так, словно их ужалила степная вивверна.
Моя рука рванула рубильник, и мифриловое сверло завертелось. Я надавил на рукоять, стержень развернулся, и глубоко вошел в мускулистое тело гнолла.
В точности там, где была раньше татуировка.
Лисоглав дернулся, пытаясь соскочить со сверла. Он выпустил молот, и оружие гулко ударилось о каменный пол. Обеими руками, гнолл схватился за вертящийся стержень. Острые лезвия сорвали кожу с его ладоней и разметали плоть.
Вокруг полетели окровавленные обрубки костей.
Тело воина дергалось, пока мифриловое сверло крошило ему внутренности. Я вновь повернул рубильник, и лисоглав медленно соскользнул со стержня.
Кровь лилась с вертящихся лезвий, и падала в его распахнутый рот.
– Вот классно! – бормотал дворф, все еще пытаясь подняться. – Ну прямо как индейку разрезал. Жаль, не с кем поспорить было, а так бы я на тебя поставил.
Я шагнул к нему, и меня пронзила острая боль.
Критский муравей взобрался мне на ботинок. Залез под брюки, поднялся по ноге и ужалил.
Агония захлестнула меня. Я упал на одно колено, и машинально уперся рукой об пол. Сразу же на нее взобрались три муравья; двух я успел смахнуть, третий меня укусил.
Я медленно распрямился.
Мне было совсем плохо. Я понял, что не смогу добраться до дверей, – не говоря уже о том, чтобы освободить остальных. Похоже, я так и умру в этой зале.
Весь пол был усеян алыми муравьями.
Тусклая мысль стучала в моем сознании. Нужно взобраться на стол, там они тебя не достанут. По крайней мере, пока.
Но сил на это не оставалось.
Я сделал шаг, другой, и упал на колени.
Яд быстро растекался по моему телу.
Очень хотелось вновь опереться рукой о пол, но я знал, что делать это нельзя.
Мой кричащий мозг застыли между этими двумя мыслями, и перекатывался между ними. Потом огненная волна охватила меня, и я упал мордой вниз.
– У тебя уши подгорели.
Кто-то помог мне встать. Потом дал пару пощечин.
– Нет, дамы, – пробормотал я. – Я платил только за игры в лошадок.
– Может, ему еще врезать?