Я схватился за одну из веревок, и вспрыгнул на край гондолы.
– Что хуже, остаться жить без руки или умереть здесь? – спросил Уильям Шекспир. – Вам решать, джентльмены. Я не стану вас уговаривать. Если вы не цените свою жизнь, – значит, она и правда ничего не стоит…
Огненному больше нечего было снимать; он швырнул вниз серебряную цепочку, и замер, в дикой надежде глядя на такую близкую дверь.
Но его гондола не двигалась.
Я стал карабкаться вверх, по стропам.
Ледовик смотрел на меня.
Он понял, что я собираюсь сделать, но не собирался рисковать сам. Мои ноги скользили по натянутым веревкам, а голова кружилась после паров чимаранга.
Ничего, – если я упаду, то даже не успею расстроиться.
Теперь я был над гондолой.
Правая рука впилась в мифриловый трос. От него мало что осталось; в любой момент он грозил порваться, обрушив гондолу вниз.
Но меня в ней уже не будет.
Теперь можно вынуть меч изо рта. Непростая задача, – я ведь не хотел порезаться проклятой сталью. Такая рана не заживает; я истеку кровью и умру, даже если смогу выбраться из подземелья.
Значит, не надо спешить.
Вот так.
Огненный схватился за край гондолы.
Его гондола не двигалась; и чародей понял, что не смог побороть заклятие.
Я размахнулся, и с силой ударил мечом по стропам. Все просто; я отрублю их, и корзина полетит в пропасть, на головы игуан. Заклятие канатной дороги проснется вновь, и обрывок троса доставит меня прямо к двери, к свободе.
Это был простой и удачный план, – он не мог не сработать.
Заговоренное лезвие закричало, взвизгнуло, – и отскочило от обычной веревки, словно от панцыря болотного носорога.
– Не пытайся обмануть Подземелье, – сказал Уильям Шекспир.
Ледовик понял, что я проиграл.
Быстрым, резким движением чародей отсек себе руку.
Она полетела вниз, в радуге свежей крови. Двухглавые игуаны набросились на обрубок, и сожрали его за пару секунд.
Гондола Ледовика дернулась, и заскользила дальше, по канатной дороге, стремительно набирая скорость.
Мифриловый трос вспыхнул огнем; порванные жилы сходились, спаивались, и через пару секунд колдовская веревка полностью возродилась.
– Я победил, – чуть слышно прошептал Ледовой.
3
– Кинь мне клинок! – в отчаянии крикнул Огненный. – Дай мне меч, брат!
Чародей Холода обернулся к нему, подняв гладиус в здоровой руке.
Затем улыбнулся, и швырнул его в пропасть.
Последняя жила лопнула, – и маг Огня обрушился вниз, вместе с гондолой.
На краткий миг ему удалось подняться, расшвырять двухглавых, вскарабкаться на обломки, – колдун протянул вверх сжатые кулаки, сотрясаясь от ярости.
Потом игуаны повалили его и разорвали в куски.