Жизнь между жизнями
Доктор Уайттон, психиатр из Торонто, в течение многих лет проводил исследования, чтобы определить, может ли гипноз дать заслуживающие доверия свидетельства реинкарнации. В 1974 году он неожиданно обнаружил, что во время гипнотического транса субъект его исследования смогла увидеть нечто большее, чем просто предыдущую жизнь. Неопределенно сформулированная команда привела к тому, что она получила возможность исследовать свою жизнь между своими жизнями. Это удивило и потрясло Уайттона, который даже не предполагал ничего подобного. Эта счастливая случайность открыла новую область исследований, а в итоге — и новый вид терапевтических вторжений, который доктор Уайттон разрабатывал в течение десяти лет, воздерживаясь от публикации результатов до совместной работы с Джо Фишером, журналистом и автором книги “Случаи, свидетельства реинкарнации”[82].
После этого он стал проводником для более чем тридцати пациентов, сопровождая их при переходе через линию, разделяющую физическое и нефизическое существование, и подробно исследуя события, происходящие в их жизнях между инкарнациями. Исследования Уайттона предоставляют нам редкую возможность взглянуть на то, как из прошлой кармы возникает новая жизнь.
Проходя через опыт смерти в одной из своих предыдущих жизней, пациенты Уайттона испытывали то же самое, что описывалось в литературе по околосмертным эпизодам: отделение от тела, наблюдение активности вокруг тела, тоннель, встреча с белым сияющим светом, обзор своей жизни и прочее. Но там, где те, кто чуть не умер, получали приказ возвращаться и завершить свою жизнь, его пациенты продолжали изучать то, что следует за этой фазой. Они продвигались дальше, в бардо, как называется это измерение в “Тибетской Книге мертвых”. Такое состояние сознания между земными жизнями Уайттон называет метасознанием[83].
Это более высокий уровень сознания, не похожий на тот, что мы обычно испытываем на Земле. Он вне времени — в том смысле, в каком мы привыкли понимать время, так как линейное время действует только внутри и около физической реальности, включая период непосредственно после смерти и перед рождением. За пределами этого все происходит мгновенно. Сначала это по-настоящему ошеломляющее переживание, и Уайттону пришлось учить своих пациентов отделять личностное от окружающей их голографической панорамы.
Метасознание переживается как более “реальное”, чем земное существование. Неоднократно оно воспринималось как настоящий дом. Мы принадлежим не Земле, наш истинный дом там. Пробудившись в кабинете доктора Уайттона, один субъект сказал: “Вы разбудили меня в нереальном мире. Теперь я знаю, где находится настоящая реальность” (с. 51). Другой заметил: “Это так ярко, так прекрасно, так спокойно, словно ты входишь в Солнце, и оно, не обжигая, поглощает тебя. Ты обретаешь целостность всего. Я не хочу возвращаться” (с. 31). Все пациенты Уайттона с трудом подбирали слова, чтобы выразить красочность, силу и насыщенность, свойственные бардо. Их описания содержат высокую символику, архетипные образы и сетования, что они не в состоянии адекватно передать пережитое.