«Кажется вы удивлены, увидев меня.»
«Удивлен – признался я, – и очень приятно,» что, в общем, было правдой и её улыбка стала чуть шире.
«Вы – бессовестный льстец,– сказала она, – но все равно спасибо.»
Она открыла дверь и шагнула внутрь.
«Боюсь у нас не так много времени для светской болтовни.»
Я последовал за ней и обнаружил, что нахожусь в коридоре, на полу которого был ковер, в котором нога утопала почти по лодыжку а на стенах висели ряды портретов, которые, как я понял, изображали арбитров, имевших несчастье быть назначенными в это болото (если, конечно, они не были переведены на другую работу, когда Киш или его предшественники приступали к своим обязанностям).
Гобелены, с изображениями известных судебных решений, или текстами на высоком готике, комментировавшими отдельные тонкие моменты в законах заполняли пространство между ними так, что оглянувшись я был уже не в состоянии сказать, где располагается вспомогательная дверь, через которую мы вошли в общественную часть здания.
Эмберли пошла немного медленнее, чтобы поравняться со мной и взяла меня за руку.
«Хорошая работа этим утром», – сказала она.
«Если бы этот танкер с топливом упал, мы бы оказались в весьма затруднительной ситуации.»
«А уж чем бы это кончилось для нас», – сказал я.
Эмберли покачала головой и её глаза на мгновение омрачились.
«Я говорила в более широком контексте.
Если ситуация настолько плоха, как мы думаем, то мы будем очень нуждаться в Дариене.»
Она дружески сжала мою руку и снова усмехнулась.
«Не говоря уже о наших активах.»
Произнося это она кивнула Кастин, давая понять что имела в виду полк, но её глаза смотрели на Юргена, шедшего, как обычно, в шаге или двух позади меня.
Заметив это, я почувствовал слабое предостерегающее покалывание в ладонях, поскольку мне пришла в голову мысль, что мне ещё многое не рассказали о ситуации.
Но тогда именно об этом пойдет речь на брифинге.
Прежде чем я смог сформулировать адекватный ответ мы вошли в широкую приемную и Эмберли остановилась перед двойными, покрытыми декоративной резьбой дверями, из за которых доносился приглушенный шум разговоров.
«Мы пришли», – сказала она, отходя в сторону.
Возможно, она собиралась сказать что то еще, но вокс, встроенный в кулон, висевший у неё на шее мягко зазвенел и тихий голос пробормотал что то неразборчивое.
«Она абсолютно уверена?» – спросила она и снова прислушалась.
«Я знаю, она никогда не говорит точно, но… да, я приду немедленно.»
Она пристально взглянула на меня.
«Мне надо идти.
Спасать планету, ну вы понимаете.»
«Разве вы не будете на брифинге?» – спросил я в смущении.