Державу дашарнов оставили справа, -
И Матсья за лесом цветет и плодится!
Сказала царю Драупади-царица:
«Стемнело на поле; средь зреющих всходов
Одни лишь тропинки видны пешеходов;
Еще до столицы идти нам немало;
Останемся на ночь. Я очень устала».
Воскликнул Юдхиштхира: «Вступим в столицу,
И станем на отдых. А нашу царицу,
О Арджуна, мощью побед знаменитый,
Прошу тебя, на руки ныне возьми ты».
И Арджуна гордо понес Драупади,
Как слон, что царем почитается в стаде.
Храбрец опустил ее, из лесу выйдя,
Окраину города сразу увидя.
Юдхиштхира Арджуне молвил: «Не сможем
Мы в город войти, коль оружье не сложим,
А если мы вступим в столицу с оружьем, -
Волнение вспыхнет, себя обнаружим:
Хотя бы один будет узнан, - и снова
Скитаться начнем среди мрака лесного,
Скитаться в двенадцатилетнем изгнанье:
Мы так поклялись на высоком собранье».
Ответствовал Арджуна: «С кладбищем рядом,
Я вижу, блистает зеленым нарядом
Густое огромное дерево шамп
С большими, таящими пламя, ветвями.
Нет места безлюдней, мрачнее, мертвее;
Кругом - только дикие звери и змеи;
Здесь трупы сжигают; и страшно прохожим
Идти среди ночи глухим бездорожьем.
Оружье могучее спрячем средь листьев,
Тем самым дорогу в столицу расчистив».
Сказал он, и с лука, чье имя Гандива,
Чьей мощью врагов поражал горделиво,
Он снял тетиву, что была знаменита:
Да будет оружье средь листьев сокрыто!
Спустил тетиву и Юдхиштхира смелый
С победного лука, чьи меткие стрелы
Разили врагов, незнакомы с пощадой,
Отечеству Бхаратов были оградой.
Затем тетиву с богатырского лука,
От звука которой, - от страшного звука, -
Бежали противники, рушились горы,
С того всемогущего лука, который
Властителя Синдха от жизни избавил
И землю панчалов склониться заставил, -
Снял с лука свою тетиву Бхимасена,
Идущий дорогой побед неизменно.
Затем тетиву - нерушимую жилу -
Снял Накула, в битвах являющий силу.
С открытой душой, миловидный, как дева,
Снял с лука свою тетиву Сахадева.
Взобрался на дерево Накула ловкий,
К ветвям привязал он надежной веревкой,
В местах, где оружие дождь не затронет,
А листья от взора чужого схоронят, -
Мечи, что блистали блистанием битвы,
И стрелы, что острыми были, как бритвы,
От коих враждебное войско редело.
К стволу привязали и мертвое тело.
Подумали, запах дурной обоняя:
«Отселе отпрянут прохожие, зная,
Что мертвое тело исполнено скверны, -
И каждого ужас охватит безмерный...»
Увидев: идут пастухи и служанки, -
Сказали: «То матери нашей останки,
Прожившей сто семьдесят лет. Наши предки
Велят нам: «Да будут над мертвыми ветки»,