– Значит, ты все-таки считаешь, что Горзион неправ?
– Я ничего не считаю. Я знаю, что эксперимент должен быть доведен до конца. В лаборатории работали люди поумнее всяких горзионов. Я считаю себя сопричастным и обязанным довести дело до конца, поэтому и прошу тебя помочь.
– Хорошо, учитель. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но если не получится…
– Если не получится – винить тебя не буду.
Несколько дней, в свободное от обучения студентов время, я обходил окрестности, обшаривал лучом пространство вокруг, но ничего похожего на вход в лабиринт и на какие-либо упорядоченные пустоты, похожие на искусственные помещения, не находил. Видарус обнаружил неплохую пещерку, которую с моей помощью замаскировали так, что только зная, где она находится, можно было в нее попасть и всем, кроме меня, командир запретил выходить без сопровождения одного из гвардейцев или невидимок.
Примерно через неделю такой пещерной жизни меня наконец-то посетила мысль попробовать использовать луч для поиска… самого себя. Я, правда, не знал, сработает ли, но почему бы не попытаться? Закончив занятия со студентами, я сосредоточился и вызвал луч. Получилось. Одно дело строить узоры, находясь частью сознания "на кончике" нити-связи, другое – использовать свое собственное сознание в качестве зеркала для отражения поискового луча. Луч обошел по кругу радиусом в сто метров пространство от входа в лабиринт и ничего не обнаружил. Я увеличил до двухсот, трехсот метров – ничего. Дошел до четырехсот и тогда появились засечки живых людей. Самое "смешное" – один из живых был я сам. Конечно, определить, кто есть кто с помощью такого детектора невозможно… пока… но, где я прилег – мне было известно, а совместив с картой пещеры, узнал, какая отметка принадлежит мне. Дальнейшее все просто. Я тщательно запомнил направление, мысленно составил карту переходов – пару раз придется пробивать стены – и запланировал поход на утро.
Утром после завтрака я подробно разъяснил командиру, куда пойду, и даже нарисовал схему, где меня искать в случае чего, но паниковать и бежать за мной через пять минут после моего ухода, запретил. Договорились, что Видарус начнет что-то предпринимать по своему усмотрению не ранее, чем через сутки после моего ухода.
Дорога к лабиринту заняла у меня два часа. Это вместе с пробиванием стенок и с поиском обходных путей. В некоторых местах потолок показался мне не очень надежным, я пометил эти места условными знаками и пошел другим путем.
Реальный вход в лабиринт был в точности такой, как во сне, за исключением надписи. Не было там ничего. И… лабиринта тоже не было. Стоило мне войти, как я сразу оказался в том памятном зале, где Финь Ю предлагал мне кристалл с опасными знаниями. Все, опять же, в точности соответствовало сну. Разве что толстенный слой пыли во сне отсутствовал и маленькая, неприметная дверца, которая, как выяснилось, вела в саму лабораторию. То есть, конечно же, не в комнату, набитую колбами, ретортами, пробирками, тиглями, стеллажами с заспиртованными жабами и гадюками, годную больше для показа обиталища безумного алхимика. За дверью оказался длиннющий коридор, максимально сохранивший естественный облик обычного скального прохода, как собственно и все помещения. Поэтому я не смог найти ее своим лучом. Предполагаю – это было сделано специально, поскольку иной защиты, кроме трудностей обнаружения самого места расположения, я не видел.