Только беззаветность и полное пренебрежение личной безопасностью позволили устоять Ивану и Даниилу в этом сражении.
— Ломи!
— Отпусти, гад!.. Уху оторвешь.
— Бей психу по горлянке!
На Ивана навалилось сразу трое, а четвертый все еще махал руками перед измордованным Даниилом. Штатские явно побеждали военных под воздействием превосходящих сил.
— Баста! — неожиданно гаркнул худой сутулый верзила, захвативший в клещи Иванову голову. — Из чего драка?.. Говори! Не то удушу, курва… Говори!
— Где она? — прорычал зажатый со всех сторон Иван.
Еще махали руками, но уже не дрались, устали, больше держали друг друга. Тут командир все-таки сообразил, что пришло время для переговоров.
— Погоди, — проговорил он, — разберемся. Куда дели?
— А чего разбираться?
— Где?.. — еле выговорил Иван.
В отдалении захлебывался милицейский свисток.
— Эта, что ли? — спросил один из парней.
Все расступились. На ящике у сарайной пристройки хозяйственного магазина жалась к углу фигура в платке, кацавейке, торба с веревками валялась на земле рядом. Иван кинулся к ней, споткнулся, пропахал на ладонях, поднимаясь, протянул обе руки:
— Маша, — и в тот же миг схлопотал сокрушительный удар ногой.
— Не лезь! — на перепуганных низах прорычала жертва. — Я те дам «Маша»!
— Да не она это, — радостно проговорил Иван, обращаясь к длинному, а тот зло ругался и вытирал рукавом окровавленную шею.
— Отвинтить бы тебе калган — «не она!», — передразнил его длинный.
— А вы чего к ней привязались? — смиренно спросил Иван, разглядывая сидящую.
— С печи свалился?! — зло ответил ему коренастый с оторванным рукавом ватника. — К такой, пожалуй, привяжешься. Вон, у нее кувалды вместо рук.
— И нога тоже, — согласился Иван, — железная!
— А сам? — сводил счеты длинный.
— Оно, конешно, нехорошо. Вы, ребя, извиняйте — промашка.
Растирая грязь на ладонях, он спросил сидящую на ящике:
— Ты чего к ночи на базар поперлась? Гляди, какой хруст из-за тебя.
— Вас не спросила, фулиганье проклятое! — Она вдруг заплакала. — Кати отседова!
— Вы, может, ищете кого? — решил внести ясность Даниил и тут же пожалел..
— Не суйся, кобелище! — злым криком погнала его женщина, словно он был главным виновником происшествия. — Паскуда! — Она подняла с земли свою тяжелую торбу и снова уселась на ящик.
— Ты чего надрываешься? — осадил ее Иван. — Смотри, какая горластая!.. Скажи толком, чего на базаре сидишь?.. Может, своего солдата ищешь? Или фатеру найти не можешь?
— Вали ты со своей фатерой, — она все еще плакала, только уселась поплотнее. — Солдата!.. Где его теперь найдешь?.. Тожа небось паскудничает… Видали таких!