У меня наполовину отлегло: там пока их нет.
В это мгновение Иванов рванулся, почти перекрыл меня от хозяев и направил ствол автомата в сени. Оттуда из мрака показалась третья фигура в белом. Женщина сразу зашептала:
— То наш, наш, — еле слышно проговорил старик.
— Тимофей, что ли? — спросил я.
— Ага, Тимохвей, — обалдело произнес мужик на вид лет тридцати (но все это тише тихого).
— Вин з той, з вашей стороны, — прошептал старик как оправдание.
— Знаю, — ответил я.
— Почикайтэ, я з вами, — произнес Тимофей и двинулся в глубь хаты.
Иванов молча ухнул за ним в сени, и через несколько секунд они оба вышли оттуда, Тимофей в пиджаке прямо на нижнюю рубаху.
— Там его братан. Говорит, хворый, — сообщил Иванов.
— Афанасий, что ли?
Тимофей покрутил головой, словно у него свело шею.
— Усих тут знаете? — проговорил он.
— Через одного, — ответил ему Иванов.
— Я вам все как есть укажу. А назад з вами пойду. Мени туда надо.
Он даже не спрашивал разрешения — сам решил! Прощаться не стали. Двинулись.
— Вон там охвицерское общежитие.
— Власовское?
— Ни, нэмэцкое. Вон там штаб, — он махнул рукой на юг.
— Немецкий?
— Ни. Власовский.
— Тьфу твою, расплетень! Вот перепутались…
— Дайте чего-ось. Оружия. А то я з голыми руками…
Вот-вот. Дашь, а тебя этим же оружием и прикончат… Да и не полагается.
— Я ему гранату дам. Авось не подорвется? — сразу предложил Иванов.
Как-никак, а здоровый мужик в хате на воюющей территории всегда вызывал подозрение: как же это он не на фронте, не в плену, не в обучении и не в могиле? А не дезертир ли? Или и того хуже, полицай?! Но тут выручала Тимофеева готовность сразу пойти с нами. Да и бабуся что-нибудь сказала бы или намекнула, в крайнем случае.
— Валяй, — сказал я Иванову.
Он протянул гранату Тимофею и в двух фразах обучил обращению с ней.
— Вот за это кольцо дернешь и кидай. Сам ложись, а то убьет.
Тимофей был дядечка заметный — на полголовы выше нас и в плечах не слаб. Я сказал ему:
— Веди в офицерское. На подходе отодвигаешься и будешь ждать. Если мы кого-нибудь сгребем, идешь на подмогу. В случае чего, отходим к дамбе.
— Я з вами на ту сторону пойду, — твердил Тимофей. — У меня жинка тама, — он уже старался говорить по-русски.
Двигался он по своему селу уверенно, нас припрятывал, а сам шел почти открыто. Выходим прямо на большой барак. Он стоял торцом к пойме реки. Для захвата здание было удобно: длинное, многокомнатное, в торцах окон нет, вход-выход один — по всей видимости, мы его вдвоем удержать смогли бы. И тут у меня аж засвербило в мозгу: «Очень может быть, что мы их сейчас сильно тряханем, но ничего не добудем: вдвоем «языка» нам не взять (даже при Тимофее, третьем) — ведь это офицерское общежитие!» Мы к настоящему бою и захвату дома не готовы. Мы годились в этом составе только для нормальной разведки противника. Но странное дело, мы подобрались уже довольно близко к постройке, а ни одного часового не видно: разве что они из-за близости к линии раздела с противником вели скрытую охрану? Тогда мы сами могли вмазаться, тем более что луна высунулась и видимость стала преотличной.