Он вопросительно поднял черные брови.
— Моя дорогая барышня! Мне как-то с трудом верится, что вы собираетесь жить с ним в грехе.
— Жить в грехе — с кем?
— Да что вы все повторяете мои слова. Не надо так нервничать — я просто дразню вас. Уверен: Джон Моррис никогда не допустит этого. — Он ухмыльнулся и направился к двери. — Я надеюсь увидеть вас перед отъездом. До свидания, Софи!
Она попрощалась с ним слабым голосом и принялась вновь сортировать иглы. Похоже, он только и ждет момента, когда сядет в свой «бентли» и навсегда уедет от нее, — его голос казался таким довольным, когда он сообщил ей об отъезде. Она всхлипнула, потом достала платок, высморкалась и вытерла непрошеные слезы. По пути домой она вдруг вспомнила, что он назвал ее вымышленного, будь он негоден, жениха Джоном Моррисом, а не Остином. Имя «Остин» было первым именем, пришедшим ей тогда в голову, — оно короткое и довольно милое, как, впрочем, и его имя — Моррис. Софи утешало лишь то, что если уж она забыла это имя, то Макс и подавно.
На следующий день он пришел в операционную, чтобы попрощаться. Помимо нее, там были сестра Купер и Билл Эванс, но Макс так и не попытался остаться с ней наедине; он весело болтал с ними, а на прощанье обменялся рукопожатиями. Софи не ожидала, что он попрощается с ней таким образом — при всех. Она пожелала ему всего наилучшего и проследила за тем, как он вышел в коридор и двери с глухим стуком захлопнулись за ним.
Софи хотела забыть Макса, но этому упорно мешали разговоры, в которых то и дело упоминалось его имя. Все как будто сговорились против нее: и на работе, и дома только и было разговоров что о нем. Когда Софи возвратилась из больницы домой в день его отъезда, ее бабушка украшала цветами комнату. Она оторвалась от букетов сирени, гвоздик и роз, лицо ее расплылось в улыбке.
— Софи! Это только что прислал Макс — ну разве они не изумительны? А какая прелестная открытка!
Она взяла карточку и протянула внучке.
— Его почерк трудно разобрать, — может быть, ты сможешь?
Софи посмотрела на знакомые каракули.
— «Потрясающе, не правда ли?» — вслух прочитала Софи, тогда как беззвучный голос внутри нее ликующе повторял: «Макс, Макс!» Она проглотила комок в горле и продолжала: — «Пускай это ненавязчивое напоминание обо мне станет залогом нашей дружбы, которая, я надеюсь, продолжится, если позволят обстоятельства. Я буду скучать по вас, по Пенни и Бенджамину».
— Очаровательно, — вздохнула миссис Гринслейд. Она отошла немного, чтобы полюбоваться плодами своих усилий. — В чайнике есть немного чаю, дорогая. Надеюсь, Макс попрощался с тобой в больнице?