Правда сосед по столу, остряк Альфонсо, ехидно прибавлял, что место ледяного Грандина - это важный стратегический пункт, предназначенный держать противника в поле своего зрения и вовремя пресекать попытки чрезмерной активизации.
Под противником подразумевался Ар. И иногда, бросая на него взгляды исподтишка, Мистраль был вынужден признать: в словах Альфонсо существует зерно правоты.
Разглядывая врага, сидящего с марлей на лице, Мистраль испытал нечто похожее на мимолётную жалость с примесью злорадства.
Судя по прогнозам доктора, разговаривать Ири не придётся дня два. А значит, класс сияющих ожидает как минимум два дня скуки и нормальной жизни.
Ни тут - то было. Даже свою временную изоляцию, болван Ар, умудрился превратить в шоу.
Одноклассники, всхлипывая, давились хохотом, когда Ири, которому на беду что - то срочно понадобилось от Альфонсо, пытался объясняться с товарищем жестами, не сообразив чиркнуть записку. Альф расцвёл, и началось.
Не привлекать к себе внимание, Ири, похоже, попросту не умел.
Через пять минут, он добился замечания. Преподаватель настоятельно попросил студиоза замолчать, что вызвало новую волну смеха. Казалось Ару не миновать гнева...
Но чёрт подери, даже Мистраль не мог не согласиться, что этот обаятельный идиот, похоже делает это не специально. И когда Блезир ледяным тоном, приказал прекратить болтовню, недоумённый Ири выглядел таким искренне растерянным, что через минуту смеялись все, включая самого Мистраля, с трудом сумевшего ограничиться одной пренебрежительно высокомерной улыбкой. Сохранять невозмутимость, рядом с Ири, временами оказывалось непосильной задачей.
Потому что, Ири Ар был невозможен и заразен, как Ири Ар.
И Грандин начинал ощущать, что несмотря на внутреннее сопротивление, постепенно его тоже затрагивают перемены. Словно невидимая солнечная бацилла витала в воздухе, никого не оставляя равнодушным, вытаскивая всех, самых стойких и консервативных из коробки внутреннего пыльного панциря скованности и застарелых предубеждений.
Например, поддавшись на уговоры нескольких одноклассников, Мистраль позволил себе сходить в таверну, на празднование дня рождения Альфонсо.
Вещь неслыханная для него, но ...Мистраль не был бы Мистралем, если бы не обладал способностью наступать на горло собственной песне.
Андреас Реам, один из его поклонников - светловолосый услужливый юноша, больше полу часа уговаривал Грандина пойти, и изначально Мистраль собирался отказать, не считая возможным, тратить своё драгоценное время на развлечения подобного уровня. Но в итоге увидев в окно, вприпрыжку несущегося за ворота академии Ири, неожиданно, подумал о том, что пытаясь опротестовывать существование этого чудовища, сам себя загоняет в ловушку. И собственное затворничество, ничто иное как принципиальность, в желании доказать оппоненту противоположную позицию. В то время как Ири Ару, похоже, нет до него абсолютно никакого дела. Он просто не думает о Грандине, не замечает, и даже не подозревает, что один вид этого беззаботного смеющегося лица, причиняет Мистралю непонятную сердечную муку, вызывая желание избить Ара. Избить до полусмерти. За то, что так легко и почти играючи, Ири выбивает Грандина с собственной орбиты внутреннего душевного равновесия.