…- Посмотрите на это чудо! — объявил Сержант (все посмотрели; Генка тоже смотрел. Но не на нас, а куда-то мимо)
— Иду через парк, а он там сидит под кустами… Думал — позавчера попал под бомбёжку, крышу сорвало, вот и прячется. Взял его за руку, поволок домой, а у них там полторы стены, да и те дымятся. Ну, я его сюда… Оксидик, цветочек мой аленький, посмотри, что у него с руками.
— Трепло, — сказала Оксана, дернула плечом и пошла за своей сумкой. Я проводил её взглядом и пихнул локтем плюхнувшегося рядом Сержанта.
— Не заедайся к ней, понял? В морду дам.
— Дашь, — тихо ответил Сержант. — Потом. Ты давай, не сиди… Сейчас десантура сказала — идут, гады. Минут через десять будут…
— Ты где себе так руки изуродовал? Ты же их сжёг начисто! — Оксана бинтовала ладони безропотно сидящего Генки. — Ты чего молчишь, дубина?!
— Он по привычке пирожки прямо из духовки таскал, — сказал кто-то, и вокруг заржали. Генка посмотрел немного осмысленней, улыбнулся странной улыбкой и неожиданно тонким, но очень ясным голосом сказал:
— Не… Там мама горела и кричала. В доме. Я хотел её откопать и не смог…
Стало очень тихо. Я увидел, как Любовь Тимофеевна подняла голову и вдруг взялась за виски, стиснула их так, что побелели пальцы. А потом в этой тишине родился и врезался в мозги тонким буравом вой сирены…
— …Спать, спать, спать, — командовала Лизка. — Быстро и без разговоров. Поспите, а там будет день, днём они не летают. Младшие слушались её безропотно — укладывались, тихо помогая друг другу, кто-то добавочно объяснял: «Днём они не летают, не бойся. Днём они наших „мигов“ боятся. Я тебе потом картинку покажу…»
Очень испугались, подумал я, подхватывая эскаэс из шкафа и одновременно перебрасывая через плечо сумку с противогазом. На весь юго-восток — сто пятьдесят машин. Без единого командования. А у писькоделов сколько?.. Что вы сказали? То-то же… Ребята вставали у входа, кто-то курил, отворачиваясь от родителей и учителей, прервавших свои посиделки в углу. Я нашёл взглядом маму и тут же отвернулся. Снаружи продолжало выть, но к этому звуку примешался ещё один — торжествующе-слитный гул десятков двигателей в небе.
— Готовы? — Дюк оглядел нашу банду. — Ну, тогда что — пошли…
— Я с вами.
— Ты же не в отряде, — сказал Дюк, и все на него поглядели — впервые наш командир сморозил глупость. Он и сам это понял и махнул рукой: — Ладно, двигаем. Лишним не будешь.
— Он же почти без рук! — завопила Оксана, но уже нам вслед…
— Он там! — крикнул Сержант. — Лихач, давай туда, он там, я же видел парашют!
— А ты? — крикнул я. Сержант отмахнулся со зверским лицом: