ОН стрелял справа. Отец был убит в правый висок на расстоянии больше километра — виртуозный выстрел. Связист — пацан-велосипедист — был убит в правый висок. В других случаях пули тоже попадали справа. Всегда — отчётливый двойной звук выстрела. Боже всмотрелся в карточку. Справа — это воздухозаборник и окна. Водослив и забор — это попадания по фронту, а не справа; в этих случаях ОН просто не мог попасть в правую сторону.
Помедлив, Боже вычеркнул на карточке эти цели. И водослив, и забор. Так. ОН мог вообще уйти. Вчера он целый день молчал. Но он и до этого молчал, случалось, по двое-трое суток.
Кроме того, Боже чувствовал: ОН здесь. Среди этих развалин — такой же камень, как сам Боже, такой же серый обломок стены, слившийся с развороченной улицей военного города.
ОН стрелял точкой триста «Винчестер магнум». «Маузер» SР66… или SR93. Может быть, даже «Супер магнум». Скорее всего, ОН не американец — «Маузеры» немецкие, супермагнум — английская, а янки не любят чужого оружия. Нет, не важно. Какая разница, какое у НЕГО оружие? Дело только в том, что точка триста «Винчестер магнум» — патрон профессионалов.
Боже взял бинокль и вновь — в сотый раз — начал осматривать подозрительные места. Тщательно. По сантиметрам, через каждые несколько минут откладывая бинокль и прикрывая глаза.
За бетонной стенкой перемещались турки — двигались тени, да и лицо какое-то появилось в одной из дыр (Боже позволил себе усмехнуться, вспомнив, как ему хотелось первое время стрелять именно в турок). Между дорогой и развалинами домов высились укрепления, за ними тоже было полно солдатни, стояла техника.
Всё это очень мало интересовало Боже. Хотя машинально отметил, что там укрепления отгроханы такие, как будто турки собирались обороняться, а не отступать.
На турецких позициях открыли огонь сразу два браунинга, и Боже насторожился. Перебивающий друг друга рёв пулемётов калибра 12,7 мм способен заглушить любые другие выстрелы, русские снайперы тоже любили стрелять под такую завесу. Уж не… Ага, получил! Боже увидел, как кувыркнулся от пулемёта один из турок. стрелял кто-то из казачьих снайперов — конечно, не так виртуозно, как (Боже мысленно гордо подбоченился), но здорово.
Потом вмешались миномёты — и уже через полминуты мир утонул в какофонии пальбы. Боже продолжал невозмутимо рассматривать позиции. Сейчас можно было надеяться только на глаза… но над площадью и улицами потянулись дымы, мешавшие и смотреть тоже.
Окна. Развалины воздухозаборника. Боже видел, как вздымаются тучи пыли. Сейчас его злила стрельба своих. Он видел и то, как работают миномётные расчёты турок, но не обращал на них внимания. Кого-то таскали на носилках за позициями. Грохот стоял невероятный, но…